Застава
Шрифт:
«Эй, слушайте, к чему столько сложностей? – встряла Кикимора. – Да приведите туда ментов за ручку. Пусть сами смотрят!»
– Ты, это, помалкивай, – буркнул Дед. – Они ж на Беляка работают. А он во всём и виноват. Ментов приведут, и сами под монастырь.
Призрак искоса глянул на Ворона и неодобрительно покачал лохматой головой.
– Не в этом дело, Дед, – отозвался хакер. – Если Беляк узнает, что свалку раскопали мы, нам подкинут парочку киллеров. По штуке на каждого. Это его личный стиль работы.
– Брось, – возразил Тур. – Я нужен Декану,
– Постфактум нас с тобой не устроит, – хмыкнул Ворон. – И, кстати, ты знаешь, как крепко Беляк завязан на Декана?.. И я не знаю. А из последнего разговора с Беляком я уяснил, что он не слишком-то держит в курсе дел своё «московское начальство». Беляк водится с местными ворами в законе. Ему декановская «крыша» выгодна до поры до времени.
– Ворон, Тур, вы ведь сами кого угодно по асфальту раскатаете, – браво вмешался Лис. – Какие могут быть киллеры?
– Такие, как тот с пистолетом, который притащил нам собственноручно пристреленного парня, – усмехнулся Ворон. – Забыл? Сколько там было выстрелов в упор, Тур? Пять?
– Вроде того, – Тур прижал окурок в пепельнице. – Против лома нет приёма, малыш.
– Если нет второго лома! – брякнул Лис. – А у вас их целых два.
«Эй, народ, а можно без ужастиков? – взмолилась Кикимора. – Лучше сделайте так, чтобы про вас не узнали. Я помогу! Я в сети работать научилась!»
– Чатиться ты научилась, это точно, – улыбнулся Тур.
– Интернет нам не поможет, – Ворон встал. – В прокуратуре полтора старых компьютера, а сетка и вовсе рядом не лежала. Письмо в газету я завтра отвезу. Посмотрим, что получится.
– Время бы не упустить, – напомнил Тур. – Лис, как там твои мелиоративные изыскания?
Юноша выпрямился в кресле, будто на экзамене перед преподавателем. Изучить местность ему велел Ворон. За два прошедших часа, пересмотрев кучу электронных текстов и карт, кое-какие выводы он сделал.
– Я пока не всё понял, – начал он, – но вроде бы получается, что грунтовые воды под свалкой расположены близко. Теоретически диоксины могут просочиться в водопроводные коммуникации.
– Ты так же начинаешь ответ на своих зачётах? – поморщился Ворон. – Тогда я не удивляюсь «двойкам». Если знаешь предмет – держи хвост пистолетом и излагай! А нет – ври, но уверенно. А то «пока не понял», «вроде бы»!
Студент тяжело вздохнул, согласно склонил голову и принял совет на вооружение:
– Через год-полтора, если свалку не ликвидируют, диоксины распространятся на поверхности в радиусе 10 километров. Это я взял из экологических таблиц. Водозаборные сооружения находятся в восьми километрах от карьера. Как поведут себя грунтовые воды, я не знаю. К тому же, – Лис всё-таки сорвался с уверенной тональности, – в таблицах везде требуется указать долю диоксинов в загрязнённом материале. Я пока взял среднюю, как делают на опытах с гербицидами.
– Точную цифру мы получим через два-три дня, – подсказал Тур. – Но меня смущает то же, что озадачило Киселёва. Отходы лакокрасочной промышленности в экологической проблеме диоксинов никогда не стояли на первом месте, подобно пестицидам и гербицидам. Однако убойная сила этой дряни оказалась на поверку огромной. Крыса не продержалась и часа: церебральный отёк и паралич задних конечностей проявились без промедления. Такое ощущение, что создатели олифы, из которой я взял образец, внедрили в продукт какой-то аналог гексахлорфена – бактериального препарата, запрещённого ещё в семидесятых годах прошлого века из-за его высокой токсичности. В России его производство закрыли в 1988.
– Гексахлорфен – это не та ли штука, которую объявили революционным открытием для медицины и фармацевтики? – обернулся Ворон. – Я что-то читал в сети о скандале, развернувшемся в США после гибели тридцати детей от детской присыпки.
– Именно, – подтвердил Тур. – Не исключаю, что кому-то пришло в голову изобрести краски, спасающие дом от лишних бактерий.
– Опаньки, как перестарались! – воскликнул Дед и от возмущения утоп в пол по пояс. – Кто ж им позволил, этим изобретателям?
– Экономика, Дед, доходы считает, а не людей, – изрёк Лис. – Человек им нужен для статистики покупательской способности.
– Чур тебя! – болотник замахал руками.
Лис передёрнул плечами.
– Может быть, я и не прав.
И осёкся, заметив одинаково потемневшие глаза близнецов.
– Будем пока думать, что не прав, братишка, – тихо произнёс Тур, однако в голосе его не было ни толики уверенности.
День восемнадцатый
На «пятиминутке» доктор Полозов молча выслушал мнение заведующего о субботнем пациенте и о квалификации районных врачей, «направляющих в центр что попало». Обвинять дежуранта шеф не рискнул, поскольку в приёмном статусе придраться было не к чему. Узнав, что больной переведён в гастроэнтерологическое отделение с диагнозом «цирроз печени», Всеволод Полозов украдкой вздохнул. Всё получилось так, как он предполагал. Теперь не было смысла обращать внимание непосредственного начальника на подозрительную свалку, указанную в анамнезе.
Заявление на очередной отпуск заведующий прочёл с неудовольствием, резко заметил, что такие бумаги подаются за две недели, а не за пять дней, однако визу поставил. На сём общение с начальством закончилось.
И всё же нахальная идея, зародившаяся по дороге на дежурство, Всеволода Полозова не покидала. Более того, изрядно мешала ему в операционной, не давая должным образом сосредоточиться на работе. Во второй половине дня, улучив момент, когда в ординаторской никого не оказалось, он позвонил в приёмную главврача и попросил встречи по профессиональному вопросу. Секретарша ответила отказом и посоветовала обратиться к начмеду. Хирург предпринял другую попытку добиться аудиенции с руководителем больницы: спустился на первый этаж в его кабинет лично. Не помогло: секретарша стояла на своём, как скала, покрытая колючками. Нарываться на конфликт он повременил.