Застигнутые любовью
Шрифт:
У Кэтрин открылся рот от удивления. Она хотела что-то сказать, но не могла вымолвить ни слова. Как Бет такое пришло в голову?! Ведь обычно они читают мысли и чувства друг друга с поразительной точностью.
Она пробормотала что-то невнятное и почувствовала явное облегчение, когда мать предстала перед ними в сиреневом льняном костюме. Как вовремя! – подумала Кэтрин. Еще секунда – и она могла ляпнуть что-нибудь такое, о чем потом стала бы жалеть. Она не хотела говорить родным, что не любит Джошуа, иначе пришлось бы объяснять слишком многие вещи, о которых ей вообще
Кэтрин пришлось слегка потрясти головой, чтобы отвлечься от своих не слишком веселых мыслей. К этому времени миссис Грин уже показала им почти все свои наряды. Отвергнутые платья и костюмы кучей лежали на кровати, на полу валялось несколько пар туфель, а на спинке стула висела шляпа, которую мать надевала три года назад на свадьбу кузины. Миссис Грин со счастливой улыбкой на лице созерцала разгром в своей обычно безупречной спальне.
– Ну, что вы думаете? – спросила она, демонстрируя дочерям сиреневый костюм.
Бет и Кэтрин в один голос сказали именно то, что ей хотелось услышать: необходимо купить нечто совершенно новое, красивое и, вероятно, дорогое. Повесив отвергнутые наряды в шкаф, они решили, что провели этот час с пользой. Никто не проявил отсутствия такта и не сказал, что вывод, к которому они пришли, был ясен еще до того, как мать сняла первое платье с обитых тканью плечиков.
Кен и Бет уехали домой после полуночи, а в два часа ночи Джошуа обнял Кэтрин и с нежностью сказал:
– Ты сейчас заснешь на стуле, если мы не пойдем наверх спать.
Родители тут же засуетились.
– Мы так увлеклись беседой о ваших планах, что совсем забыли, какая у вас была трудная неделя! – воскликнула миссис Грин. – Тебя ждет твоя спальня, Кэтрин. А вы, Джошуа, можете спать в комнате Бет. К счастью, я только что постелила там чистые простыни. Словно знала, что вы приедете!
Мать засмеялась собственной шутке – сейчас ее вообще все радовало – и тепло обняла Джошуа. Отец сердечно похлопал его по спине. После этого каждый из них поцеловал Кэтрин.
– А мы сейчас тут все уберем, – сказала миссис Грин. – Не люблю утром спускаться в грязную кухню.
Кэтрин и Джошуа отправились вместе наверх, оставив родителей хлопотать с уборкой. Она отвела его в бывшую комнату Бет, оставила дверь открытой, но не стала зажигать свет. Их окружило молчание, словно замкнув в сфере спокойной доверительности.
Джошуа зажег лампу возле кровати, обнял Кэтрин и нежно коснулся губами ее век.
– У тебя темные круги под глазами, – сказал он. – Но от этого ты стала еще красивей.
– Это звучит не слишком правдоподобно, – еле слышно произнесла она.
Кэтрин чувствовала, как бешено колотится ее сердце; все тело ожило от прикосновения Джошуа, от близости его тела. Ей безумно захотелось, чтобы он поцеловал ее! И он действительно поцеловал ее полураскрытые губы, но легко и бегло, а когда она тесней прижалась к нему, решительно отстранился.
– Не нужно, Кейти! У меня не такая уж сильная воля. – Его слова прозвучали жестко, он явно боролся с собой, но все-таки попробовал пошутить: – Как много времени прошло с тех пор, когда я целовал девушку с оглядкой на ее родителей, которые в любой момент могут прийти и постучать в дверь! Кейти, нам обоим трудно с этим смириться, но ты ведь знаешь, что здесь мы не можем спать вместе. Иначе получится, что мы злоупотребляем гостеприимством и доверием твоих родителей.
Она невольно согласилась с ним. Моральные устои ее родителей твердо коренились в традициях их среды и церкви. Конечно, они прекрасно знали о том, что происходит вокруг, но в их доме люди спали вместе лишь тогда, когда состояли в браке.
Кэтрин неохотно отошла от Джошуа.
– Я уверена, что ты найдешь в комнате все необходимое, – сказала она. – Дверь справа ведет в ванную. Она у нас с тобой общая.
Он проводил ее до двери.
– На следующей неделе в это время мы уже поженимся. И у нас все будет общее.
При мысли об этом ее сердце забилось с такой мощной смесью восторга, трепета и желания, что она едва ли обратила внимание на странно спокойный тон, которым он произнес эти слова.
– Кейти… – На какое-то мгновение Кэтрин показалось, что его дыхание внезапно сделалось таким же учащенным, как у нее, и она обернулась, затрепетав. Но Джошуа решительно подтолкнул ее к двери. – До завтра. Спокойной ночи, Кейти.
8
Они уехали из Вэлли-Фордж в воскресенье под вечер. Добрые напутствия и нежные слова прощания еще долго отдавались в ушах Кэтрин. Мать, вероятно, решила, что Джошуа – завидный жених для любой незамужней женщины в Америке, и все время бормотала, что Кэтрин невероятно повезло. Миссис Грин ничуть не возражала против скорой свадьбы. И вообще, она заявила, что «в сложившихся обстоятельствах» это разумно, хотя и сочла за лучшее не уточнять, что это за обстоятельства, а Кэтрин решила не спрашивать. К сожалению, у нее возникло подозрение, что для матери гораздо важнее в этой ситуации социальный статус Джошуа, чем состояние собственной дочери…
Отец, как всегда, был более сдержанным, но Джошуа, кажется, понравился и ему.
– Ты нашла себе хорошего парня, – спокойно заметил он, прощаясь с Кэтрин. – На такого можно положиться.
Как ни странно, родительский энтузиазм лишь частично успокоил ее. Собственные же сомнения, пусть туманные и неуловимые, заставляли Кэтрин искать повод защитить свое решение выйти за Джошуа. Может, если бы ей пришлось убеждать домашних в том, что она поступает правильно, она заодно убедила бы и себя?
На этот раз Джошуа не обнаруживал своей обычной проницательности и чувствительности к ее состоянию духа. С предельным вниманием он вел машину в сплошном потоке, постоянно чуть превышая скорость, как будто стремился поскорей вернуться в город. На лице его застыла отрешенность, вокруг рта залегли от напряжения глубокие морщины. И Кэтрин никак не могла понять, почему их визит к ее родителям оказался для него в итоге таким нелегким. Ведь все время, пока они там гостили, он излучал свое обычное неотразимое обаяние.