Застрянец
Шрифт:
— Ага! Скучно без вас было господин Глинский. Я вот рисовать начал... Тьфу, ты!
Архип поднялся, причесал волосы, натянул штаны. Другое дело. Перестал быть торчком, который уделался на вечеринке, отошёл посрать и штаны забыл снять. По харе знатно получил, дом порвало — ни одна страховка не покроет. Но стоит, лыбится.
— Тебе бы, может, Баратынскому показаться? — спросил я.
Ничего не ответив, Архип зашёл через дыру в дом, пошерудил там пару минут. Вышел в куртке, с кобурой на поясе.
—
Не хотел я заново эту кашу-малашу заваривать. Сходил за пивком, называется... Но что поделать? Народ требует. Наверное…
Прихрамывая и опираясь друг на друга, мы пошли вверх по улице. Я решил, что прятаться больше не буду. Ну, обольют помоями — так и фиг с ними! Не впервой. Хотя и на Архипа рассчитывал.
Одно дело, когда мы с Дементием по городу ходили — люди на меня косо смотрели и не боялись руку поднять. А вот к Архипу лучше не подходи. Если бы он после каждого нокаута оставлял на руке засечку, его бы в психушку положили за самовредительство.
В общем нормально меня люди приняли. Узнавали не сразу — всё-таки потерялся я почти на месяц — а когда узнавали, не спешили бросать тухлые помидоры. Перелом сознания, видать, произошёл. Ну, посмотрим.
Сил в какой-то момент совсем не осталось. Дымовое шоу не прошло бесследно. Да и Архип сдал. Остановились возле ремонта телег. Уселись на бочки. Я попросил пацана принести воды. И тот принёс. Плюнул в стакан, что ли? Вроде нет.
Попили. Тут цыганка нарисовалась.
— Хотите, на ручке погадаю?
Архип к стволу потянулся:
— Только подойди, отстрелю ручку!
А у меня-то ствола не было. Ну эта красотка непонятного возраста с бурачными щеками и нагуталиниными глазами ко мне сунется.
— Пять золотых и всю судьбу твою расскажу.
Присела. Капустный наряд из пятисот платьев и сарафанов собрался океаном складок. Только лицо её и разглядеть. Ещё волосы каштановые. Всё остальное — слоёное тесто. И пойми сколько она весит. Килограммов сорок или сто сорок?
Фигово мне стало. Я ведь полностью в дымок превратился, а Самсон меня по ветру пустил. Мог и не собраться. Лежал бы, поле удобрял. Но собрался. Вот только сил это отняло у меня больше некуда.
И тут цыганка ручонки свои шоколадные к моей руке тянет. Сейчас заговорит, до трусов разденет, а я ещё спасибо скажу.
Гул трубы спас. Где-то возле ворот дудели так, что птицы за стеной взлетели, а коты и кошки в подвалах попрятались. И как трубач после таких нагрузок живым остался? Или одноразовые они у Мещерского?
Прохожие головы повернули, смотрят.
— Готовятся, — пробормотал цыганка.
— К чему?
— На что гадать будем? — снова руки тянет.
— Даю десять золотых. Рассказывай, к чему они там готовятся!
— Хм…
Глазки прищурила, голову наклонила, смотрит. Понятно,
— Информация нынче так дёшево не продаётся, господин Глинский, — говорит с улыбкой и пробует побольше выторговать. — Пятнадцать золотых.
— Ага. Щаз! Мне вон пацан воды бесплатно принёс. Сейчас конфету дам, в подробностях всё расскажет!
— Нет, ну почему сразу… Ладно, десять так десять.
— А вот фиг тебе! Всё, поезд уехал!
— Кто уехал?
— Лох, которого ты развести хотела, уехал.
— Ничего не понимаю.
— Четыре золотых!
— Господин Глинский, я же…
— Три!
— Согласна на…
— Архип, а у тебя наличка есть?
Цыганка отстранилась и нахмурилась. В нагуталиненных глазах сверкнул огонёк. Понимаю. Столько торговались, а тут… Ну ничего, пронесло. Архип вынул из кармана купюру.
— Всё, не переживай мать… или дочь… или бабушка? Короче, кто бы ни скрывался за твоим боевым окрасом., — я взял у Архипа деньги. — Рассказывай!
— Так, король едет.
— Да, ладно?!
— Ага. Впервые за пять лет. Решил уважить Мещерского, а может, просто проверить.
— Что проверять-то?
— Ну как что! Правильно ли налоги платят!
Понятно. Аудиторы из столицы пожаловали. Это даже интересно, как Мещерский будет оправдываться. Хотя, что ему оправдываться. У него всё шито-крыто. Он же, собака сутулая, ещё и рудник недавно купил. Нам в Викстомске он без толку, но Мещерский таким образом почести королю отдаёт.
— Город вычищают, факелы на вечер готовят, охрану везде ставят. Мещерский надеется, что король его князем в столицу отправит.
— Так, может, и отправит.
— Первый раз за пять лет сам приехал и князем назначит?!
Тоже верно.
С цыганкой рассчитались, подкопили сил, пошли к месту силы Глинских. Идти больше и некуда было. В дом Архипа Самсон первым делом заявится, когда ухо залечит. А может, и не будет лечить? Оторвёт и собакам выкинет? Этот может.
Приезд короля сыграл нам на руку. Как минимум у Мещерского было чем голову забить. Нужно всё подготовить к приезду и язык хорошенько отшлифовать. Хотя у меня по этому поводу были не только сомнения, но и опасения. Я-то помнил, как Мещерский про короля отзывался.
А ещё харва они случить хотели…
… … …
Мы расселись на кухне у Седого. Впрочем, теперь уже непонятно — у него или у меня. Вроде место Глинских. Тут моя энергия, сила родичей и бла-бла-бла, но Седой хмурил морду, только ляпни чего-нибудь лишнего. Даже Архипушка — здоровенный амбал — сидел на стульчике, положив руки на коленки.
— Так это ты Шеремета убил? — вдруг спросил Седой.
— Нет, — я помотал головой.
— Почему тогда Самсон на тебя охотится?! Кто Шеремета убил?!