Застрянец

Кочеровский Артем

Крис почесал копну взъерошенных волос и сощурившись посмотрел на стену. Вылазки к храму доставляли парнишке удовольствие. Он скидывал хвост надоедливых пацанов, продирался через крапиву возле коровника и полз наверх, боясь, что его заметит неприятель. Это было интересно и круто. А вот ковыряться в старой стене — не круто.

— А вы что будете делать?

— А я пойду и постараюсь привести тебе помощника.

Молодую кровь я озадачил. Уж лучше пусть ковыряется в стене, чем ошивается без дела или достаёт с вопросами Седого.

… … …

В

запасах Седого я нашёл ещё один плащ с капюшоном. Этот был коричневым. Накинул на плечи и двинул по вытоптанной тропинке Криса. Спустился с холма, перебрался через заросли крапивы и по дорожке вдоль коровника вышел в переулок, ведущий к магазину с очками.

Люди выползли на хорошую погоду. По улице ездили кареты, расхаживали барышни с зонтиками, сновали подростки, размышляя и где бы и чего им урвать.

Пока я стоял и выглядывал из переулка, к ноге притёрся серый кот. Слегка растрёпанный, но домашний. Выкатил на меня свои круглые шары, два раза лениво мяукнул, потеребил лапой штанину, мол: «Формальности соблюдены, давай жратву».

— Жратвы, нету, — с сожалением сказал я и погладил живность по голове. — Только ласка.

Дождавшись момента, я влился в поток людей и пошёл по улице. Руки в карманах, голова смотрит в землю, капюшон поверху. Прошёл рыночную площадь и свернул на улицу, что шла параллельно башне.

Не появлялся здесь почти месяц. Но ничего особо не изменилось. Бросались в глаза лишь снующие без дела подростки.

Прошёл улицу почти до конца и заглянул в предпоследний домик перед городским забором. Без стука ввалился внутрь и прикрыл за собой дверь. Протиснулся через небольшую прихожую, где на полке стояло две пары огромных сапог. Оказался в комнате.

Архип сидел на стуле спиной к окну. Перед ним стоял… Мольберт?! Свет из окна падал на картину. В одной руке Архип держал кисть, в другой — направленный на меня пистолет.

Он был одет в широкие коричневые шаровары и белую рубаху с разрезанным воротом почти до самого живота. Спокойный, со слегка прищуренными глазами. Смотрел на меня.

— Привет, Архипушка! — я снял капюшон. — Что с тобой случилось?

— Господин, Глинский! — обрадовался Архип и дёрнулся было вставать, но остановился потому как не смог вылезти из-за своего рабочего места. — Я думал, вы ушли.

— Поссать зашёл.

— В дом?

— Ничего себе житуха у тебя поменялась, — сказал я и подошёл посмотреть, чего он там рисует.

— Я всегда рисовал, — ответил Архип и потупил глаза.

— Правда?

Подойдя к Архипу, я влез во что-то скользкое и липкое. Оторвал от пола подошву, за мной потянулись хвосты красной краски.

Архип виновато посмотрел на кисточку, положил к краскам, протянул мне руку:

— Рад видеть.

— Да, я тоже.

Пожали руки.

Пошаркав ногой по полу, я обошёл Архипа и посмотрел на мольберт. Та-а-ак. Угу. Ясно. Ага. Понятно. Ну, более или менее. От вышибалы-головореза ожил худшего.

На

картине был изображён холм с красной пшеницей, а в небе летел дракон.

— Это шлем воина, а это — перья. Тут падает стрела. Ну как? — спросил Ахрип.

— Ага, — я почесал голову. — Значит, воин и стрела… Ну, что я могу сказать, Архипушка. Неплохо.

— Правда?

— Нет, — я покачал головой.

Архип опустил плечи.

— Сносить головы и стрелять в морды у тебя получается намного лучше.

— Ну, не знаю, — Архип поднял мольберт и поднёс ближе к окну. — Нормально вроде.

Пока здоровяк убеждал себя, что нарисовал не полное дерьмо, я осмотрел его комнату. Стол, пару стульев, заваленная ящиками лестница на чердак. Среди старой деревянной мебели выделялся лишь диван.

— Неужели я тебе так мало платил?

— А?

— Жена у тебя есть?

— Нет, пока. Вы насовсем вернулись? Ходят слухи, что утром кто-то Шеремета грохнул. Слышали?

— Слышал, — ответил я. — Поэтому и пришёл. Собирайся!

— Куда? В башню возвращаемся? Или…, — Архип нахмурил брови. — Это вы Шеремета?..

— Я остановился на холме у Седого, забрал Криса. Пойдём туда и вместе решим, что делать дальше.

— Захотят мстить, — утвердительно кивнул Архип, а потом помотал головой. — Но к месту силы не пойдут. Мещерский хоть и говна кусок, но фамильные ценности чтит.

Архип поднялся, но прежде скрипнула входная дверь.

Глава 30. Дымный

Дверь в комнату затрещала, не выдержала, отлетела в сторону. Одна петля оборвалась, а полотно уткнулось в пол и зависло.

В проходе показалось громоздкое тело Самсона. Свет падал на него со спины. Казалось, что в дверях стоит и вовсе не человек. Чудовище, медведь-гризли. Головой он почти упирался в коробку двери, а плечами тёр по краям.

Здоровяк вошёл в внутрь, под подошвами сапог заскрипели доски. Меховые ботинки пятидесятого размера, чёрные штаны с наколенниками, куртка-плащ с бежевым воротом из медвежьей шкуры. На улице стояла жара, но викинг был сильнее этого.

Его тяжёлая шея, будто ракетная турель, медленно повернулась. Испещрённое шрамами лицо выражало лишь одну эмоцию — злость. Глаза сверкали яростью, а тяжёлая рука держала топор. Тёмные глаза под густыми бровями медленно осмотрели комнату и остановились на Архипе.

— Где он?!

Отставив мольберт в сторону, Архип поднялся и взял пистолет. Набрал побольше воздуха. Разрез рубахи разъехался, показывая волосатую грудь. Ствол смотрел Самсону в шею.

Архип не сразу понял — что произошло. Повернул голову, продолжая удерживать зрительный контакт с Самсоном, стрельнул глазами в сторону. Глинский исчез.

— Тут никого нет.

Самсон подошёл ближе:

— Где он?!

— Кто?

Викинг разжал руку, топор упал и концом рукояти проломал доску. Самсон перехватил его у лезвия: