Заступник
Шрифт:
— Да ты просто Спаситель, — кисло заметил Вестник. — И ничего не просишь взамен за твои услуги.
— Ничего, кроме умеренной прибыли, — ухмыльнулся Руско.
— А как часто поселяне пытаются вздернуть тебя за обман? — спроси Реген.
Торговец прищурился.
— Слишком часто, если учесть, что половина из них умеет считать только на пальцах, а другая половина прибавляет пальцы ног.
— Селия говорит, что в следующий раз тебе самому придется защищаться от разгневанной толпы, — дружелюбный
Руско нахмурился, однако взял список и понес тяжелую суму в кладовую.
— Дело действительно обстоит так скверно? — спросил он, вернувшись назад.
— Хуже некуда, — ответил Вестник. — Пока число погибших достигло двадцати семи, и несколько человек еще не найдены.
— О Спаситель! — воскликнул Боров, рисуя в воздухе перед собой охранный знак. — Я думал, что уничтожена всего одна семья.
— Если бы, — вздохнул Реген.
Минуту они молчали, соблюдая обычай поминовения умерших, затем уставились друг на друга.
— У тебя есть соль этого года? — спросил Руско.
— А у тебя есть рис для герцога? — вопросом на вопрос ответил Реген.
— Всю зиму держал его, тебя поджидал.
Реген прищурился.
— О, он не испортился! — поспешил заверить торговец, всплеснув руками. — Я хранил рис взаперти в сухом месте. В моем погребе нет насекомых!
— Я должен быть уверен, что ты все правильно понимаешь, — предупредил Реген.
— Ну конечно. Арлен, принеси лампу! — приказал Руско, указывая мальчику в угол пивной.
Арлен бегом бросился туда. Зажег фитиль и благоговейно опустил стеклянную лампу вниз. Ему никогда еще не доверяли держать ее в руках. Она не такая горячая, как он представлял, однако становится все теплее, по мере того как ее лижет пламя.
— Пойдешь в погреб и посветишь нам, — велел Руско.
Арлен изо всех сил сдерживал волнение. Ему всегда хотелось проникнуть за стойку. Говорят, что, если все жители Ручья соберут в одну кучу свои пожитки, они не будут стоить того богатства, что хранится в погребе Борова.
Мальчик наблюдал за тем, как торговец дергает за кольцо, открывая опускную дверь. Арлен быстро устремился вперед, опасаясь, что старик передумает. Сошел вниз по скрипучим ступеням лестницы, держа лампу высоко над собой, чтобы освещать путь идущим за ним мужчинам. В ее свете мальчик увидел множество ящиков и бочек, заполняющих помещение от пола до потолка. Они стояли ровными рядами, уходящими в темноту. Пол деревянный, чтобы корелинги не смогли попасть в погреб прямо из преисподней. Однако на полках все равно вырезаны обереги. Старый Боров тщательно хранит свои сокровища.
Торговец повел их по рядам к запечатанным бочкам в заднем конце помещения.
— Похоже, целехоньки, — заметил Реген, прикасаясь к дереву. Помолчал минуту и выбрал бочку наугад. — Открой вот эту.
Руско крякает и выкатывает указанную бочку. Некоторые считают его работу легкой, только руки у него такие же мускулистые и плотные, как у лесорубов или косарей. Он сбивает печать, снимает крышку, сыплет рис в миску и протягивает ее Регену.
— Добрый рис, — говорит он Вестнику, — и никаких долгоносиков. В Милне за него дадут хорошую цену, особенно после стольких дней ожидания.
Реген одобрительно кивает. Хозяин вновь закрывает бочку, и они поднимаются наверх.
Некоторое время мужчины спорят относительно того, скольких бочек риса стоят тяжелые мешки с солью на тележке. Оба прикидываются расстроенными, однако заключают сделку и пожимают друг другу руки.
Руско позвал дочерей, и они бросились к тележке разгружать соль. Арлен попытался поднять мешок, но тот оказался слишком тяжелым. Мальчик упал.
— Осторожней! — крикнула Дейзи и дала ему подзатыльник.
— Если не можешь носить мешки, иди открывай дверь! — велела Кэтрин. Взвалила на плечи один мешок, а другой взяла под мышку, придерживая мясистой рукой.
Арлен вскочил на ноги и бросился ко входу в дом.
— Приведи Ферда Мельника и скажи ему, что мы заплатим пять… нет, четыре кредитки за помол каждого мешка, — приказал Руско Арлену. Почти все в Ручье, так или иначе, работали на Борова, и больше всего обитатели Площади. — Заплачу пять, если он положит соль в бочки с рисом, чтобы тот не испортился.
— Ферд уехал в Поселение, — сообщил Арлен. — Почти все уже там.
Руско пробормотал что-то неразборчивое. Вскоре тележка опустела, осталось лишь несколько мешков, наполненных каким-то иным товаром. Дочери Руско окинули их жадными взглядами, однако не произнесли ни слова.
— Сегодня вечером мы перенесем рис из погреба наверх и оставим его в задней комнате до тех пор, пока ты соберешься возвращаться в Милн, — сказал Боров, когда в дом внесли последний мешок.
— Спасибо, — поблагодарил его Реген.
— Значит, дело герцога сделано? — осведомился торговец и улыбнулся, поглядывая на оставшийся на тележке товар.
— Так точно, — сказал Вестник, отвечая хозяину доброжелательной улыбкой.
Арлен надеялся, что его опять угостят элем, от которого кружилась голова, как при простуде, только без кашля, насморка и головной боли. Ему нравилось такое ощущение и очень хотелось испытать его вновь.
Он помог затащить оставшуюся тару в буфет, куда Кэтрин принесла тарелку с бутербродами — хлеб и толстые куски мяса. Арлену дали чашку эля, и старик пообещал ему две кредитки за работу.