Застывший шедевр
Шрифт:
Бегуну ничего не оставалось, как последовать за ним. Незнакомец открыл нараспашку двери.
– Если вам не сложно, положите книги ближе к сиденью.
Бегун запрыгнул в фургон. Складывая книги стопкой, он невольно принюхался к устойчивому запаху химикатов и брезгливо сморщил нос.
– Как же вы поедете, если у вас нога в гипсе?
Ответа он не услышал. Разряд электрошокера встряхнул тело, от чего оно, словно мячик, подпрыгнуло в воздухе и распласталось в фургоне поверх книг. Один кроссовок спал с ноги и отлетел на обочину.
– Хм… Так-сяк… не идеально, но приемлемо, – произнес, потирая взмокшие от перевозбуждения ладони, похититель.
Он перелез на водительское сиденье. Сняв накладной гипс с ноги, небрежно закинул его в салон и завел мотор. Фургон вырулил на дорогу и перестроился в крайний левый ряд. Одну руку водитель держал на руле, второй разобрал телефон жертвы и извлек сим-карту.
†††
За окном, словно клонированные копии, мелькали типовые пятиэтажки – серо-бетонное наследие советского времени. Сквозь приоткрытое окно на Токарева накатывал шум встречных машин. Рингтон «стрельба» на мобильном телефоне отвлек следователя от унылой урбанистики.
– Токарев, – отозвался он, зажимая телефон между щекой и плечом.
– Похоже, я вылетел, – с досадой констатировал напарник.
– Не может быть!
– Говорю тебе, Санек! Помимо заявленных вопросов на меня вылили кучу дерьма! Черт! Обидно! Батя говорит, кто-то явно сыграл на опережение: мне всучили дополнительные тесты. Дали какие-то карточки со схемами мест преступлений, нужно было по уликам дать оценку произошедшего. Кажется, там я и прокололся.
– А Кира?
– Не знаю. Мне сказали, что она уже покинула здание, хотя они с Лимоном приехали позже. Видать, результат еще хуже.
– Жаль, что из наших никто не поедет на стажировку, – искренне посетовал Токарев.
– Блин, я так настроился. Обидно. Накатить бы сейчас. Ты где?
– Во Владимире. Подъезжаю к похоронному бюро.
– Чего так поздно?
– Директор бальзамировал покойничка. Пришлось отсиживаться в убойном.
– На хрена тебе похоронка?
– Птичка из морга напела, что директор бюро делал снимки на мобильный телефон.
– Хм… птичка?
– Так точно. Симпатичная такая… лет двадцати…
– А патологоанатом что говорит?
– Мариновал меня два часа в коридоре, типа был на вскрытии, потом сказал, что не помнит никакой Власюк. Пошел поднимать документы, полчаса натужно вчитывался в свои записульки. Таращился на меня, как на носителя чумы. Мычал, скучал и кочевряжился. В итоге спросил: «А что вас конкретно интересует?» Короче, порожняк…
– Ты в Москву сегодня вернешься?
– Пока не знаю, все зависит от того, что я на снимках увижу.
– Ладно, звони, если чего всплывет.
– Эй! Не кисни! Не взяли, значит, тебе туда не надо, – попытался успокоить напарника Токарев, заметил нужный номер дома и включил поворотник.
– Да иди ты со своей буддийской фигней! – огрызнулся Громов и разъединил связь.
Токарев усмехнулся, напарник не умел проигрывать.
Припарковал машину перед зажатым между двумя пятиэтажками бетонным зданием с вывеской: «Похоронное бюро «Вечность». В фойе его встретил невысокий брюнет в синем костюме, лет сорока пяти, с окладистой бородкой.
– Вы следователь Токарев? – спросил он мягким баритоном и протянул руку: – Роберт Ляхтер.
Александр отметил цепкую хватку собеседника. Они прошли в маленький кабинет, заставленный мебелью. Директор показал гостю на офисное кресло с низкой спинкой и разместился рядом.
– Извините, что вам пришлось ждать…
– Ничего, я понимаю: смерть всегда вне очереди.
Ляхтер с интересом взглянул на следователя и ухмыльнулся.
– Вы совершенно правы. Эта старушка приходит без приглашения и всегда не вовремя. Так по какому поводу? По телефону вы отказались объяснить…
– Собственно, я по поводу Антонины Власюк.
Ляхтер напрягся и прочистил горло:
– А что с ней не так? Насколько я понял, голову захоронили вместе с телом.
– Нам стало известно, что смерть Власюк произошла не из-за несчастного случая, как было указано в протоколе вскрытия.
– Хм, тогда вам нужно вызвать патологоанатома на допрос и спросить. Я-то тут при чем? – парировал Ляхтер и закусил нижнюю губу.
– Разве вы не должны сообщать о подозрительных смертях? Тем более если они отличаются от официального заключения.
– Моя контора готовит тело к погребению. Я не судебный патологоанатом. Если в морге сочли смерть Власюк от несчастного случая, а следственные органы это подтвердили, кто я такой, чтобы сомневаться?
– К вам поступает тело с отрубленной головой, а вы талдычите про погребение? – Следователь склонил голову набок. – Кончайте, не вынуждайте меня цитировать вам Уголовный кодекс. Либо вы мне все рассказываете, и мы дальше решаем, что с этим делать, либо… – Токарев вынул из кармана пиджака наручники и положил их на колени, – вам придется проехать со мной.
– Никуда я с вами не поеду, – директор надменно вздернул подбородок. – Несчастные случаи на предприятиях хоть и редки, но все же бывают. А по поводу ареста… нужны веские основания.
На лице Ляхтера расползлась довольная ухмылка, от чего следователь ощетинился и брякнул наручниками.
– Но надо признать, что нервы вы мне можете сильно попортить, например, еще одним внезапным визитом в рабочее время, а это неминуемо отразится на бизнесе.
Токарев изогнул бровь и развел руками.