Засуха

Харпер Джейн

– Аарон. Господи, как давно я тебя не видела. Спасибо, что приехал. Заходи, – прошептала Барб, протягивая ему свободную руку. Другой она крепко прижимала Шарлот к груди, энергично ее укачивая. – Прости уж насчет ребенка. Не засыпает. Никак не успокоится.

Насколько Фальк видел, Шарлот крепко спала.

– Барб, – Фальк наклонился над ребенком, чтобы ее обнять. – Как я рад тебя видеть.

Долгую секунду она не выпускала его из объятий, и, чувствуя у себя на спине ее полную руку, он почувствовал, как внутри у него что-то

отпустило. Запах ее спрея для волос – легкие цветочные нотки – был тот же самый, как в те времена, когда она все еще была для него миссис Хэдлер. Когда они выпрямились, он впервые смог как следует взглянуть на Шарлот. Личико у нее было красное, и, казалось, ей было не совсем удобно в слишком тесных объятиях бабушки. Лобик у нее собрался в хмурые морщинки, и это выражение неожиданно, до дрожи, напомнило Фальку ее отца.

Он шагнул в залитую светом прихожую, и Барб внимательно оглядела его сверху донизу; глаза у нее немедленно порозовели. Потянувшись, она теплыми пальцами прикоснулась к его щеке.

– Надо же. Ты почти совсем не изменился, – сказала она. Фалька охватило иррациональное чувство вины. Он знал, что рядом с ним она представила себе другого подростка. Барб всхлипнула и промокнула слезы бумажной салфеткой, осыпав блузку белыми пушинками. Не обращая на это внимания, она повела его по коридору, увешанному семейными фотографиями, которые они оба тщательно проигнорировали. Джерри последовал за ними.

– Как уютно вы тут устроились, Барб, – сказал Фальк из вежливости. Она всегда очень гордилась своим хозяйством, но теперь, глядя вокруг, он замечал здесь и там признаки небрежения. На столике в углу теснились грязные чашки, помойное ведро было переполнено, на столе лежала гуда нераспечатанных конвертов. Все здесь говорило о гнете растерянности и печали.

– Спасибо. Нам хотелось найти себе что-то небольшое, чтобы легко было управляться, после того… – На секунду она замолчала. Сглотнула. – После того, как мы продали ферму Люку.

Они прошли на открытую террасу, выходившую в маленький, ухоженный садик. Под ногами поскрипывали рассохшиеся доски террасы; ночь немного смягчила безжалостную дневную жару. Аккуратно подстриженные кусты роз все были безнадежно мертвы.

– Я пыталась поливать их использованной водой. Но жара их все-таки достала. – Она указала Фальку на плетеное кресло. – Мы видели тебя в новостях; Джерри тебе говорил? Пару месяцев назад. Про те фирмы, которые вкладчиков надували. Уводили у них сбережения.

– Дело Пемберли, – сказал Фальк. – Да, тот еще был скандал.

– Они хвалили тебя, Аарон. По телевизору и в газетах. Ты вернул людям их деньги.

– Только часть. Часть к тому времени давно испарилась.

– Ну, они говорили, что ты – молодец. – Барб похлопала его по коленке. – Твой папа гордился бы тобой.

Фальк помолчал.

– Спасибо.

– Нам было так жаль, когда мы услышали, что он умер. Рак – такая мерзкая штука.

– Да.

Кишечник,

шесть лет назад. И это была нелегкая смерть.

Джерри, подпиравший спиной косяк, открыл рот впервые с тех пор, как приехал Фальк.

– Я пытался поддерживать связь, знаешь ли. После того, как вы уехали. – В его нарочито-небрежном тоне прозвучали нотки обиды. – Писал твоему отцу, позвонить пытался пару раз. Ответа так и не дождался. Пришлось сдаться в конце концов.

– Что ж поделаешь, – ответил Фальк. – Он не особенно поддерживал контакты с Кайверрой.

Это еще мягко было сказано. Но все сделали вид, что пропустили мимо ушей.

– Выпьешь? – Не дожидаясь ответа, Джерри исчез в доме и почти сразу вернулся с тремя стаканчиками виски. Подавив изумление, Фальк принял из его рук свой. Он никогда не видел, чтобы Джерри пил что-либо, кроме светлого пива. К тому времени, как стакан оказался у него в руках, лед уже начал таять.

– Твое здоровье, – запрокинув голову, Джерри сделал большой глоток. Фальк ждал, когда он поморщится. Этого не произошло. Фальк вежливо отпил виски и отставил стакан. Барб с отвращением глядела в свой.

– Вообще-то не надо бы пить такое, когда рядом ребенок, Джерри, – сказала она.

– Дорогая, ну сколько можно! Ребенку плевать. Да для этого гребаного мира ее все равно что нет, – сказал Джерри. Возникла кошмарная пауза. В залитом тьмой саду фоном гремели ночные насекомые. Фальк прочистил горло.

– Как ты сама-то, Барб?

Опустив взгляд, она погладила Шарлот по щеке. Потрясла головой, и на лицо спящей девочки упала слеза.

– Совершенно очевидно, – начала Барб, потом остановилась. Зажмурилась; открыла глаза. – То есть совершенно очевидно, что Люк этого не делал. Он никогда бы такое не сделал. Ни с собой. И уж точно ни со своей чудесной семьей.

Фальк глянул на Джерри. Тот все стоял в дверях, сверля взглядом полупустой стакан.

Барб продолжала:

– Я говорила с Люком за пару дней до того, как это случилось. И с ним все было в полном порядке. Правда, он был совершенно нормальным.

Фальк не знал, что на это ответить, поэтому просто кивнул. Барб восприняла это как знак одобрения.

– Видишь, ты понимаешь, потому что ты хорошо его знал. Но остальные-то, здешние. Они не такие. Просто верят всему, что им говорят.

Фальк прикусил язык, решив не упоминать, что он не видел Люка последние пять лет. Они оба посмотрели на Джерри, который продолжал внимательно изучать свой напиток. С той стороны помощи ждать не приходилось.

– Поэтому-то мы и надеялись… – Барб, поколебавшись, оглянулась. – … Я надеялась, что ты можешь нам помочь.

Фальк глядел на нее во все глаза.

– В чем именно помочь, Барб?

– Ну, узнать, что случилось на самом деле. Чтобы обелить имя Люка. И ради Карен и Билли. И Шарлот.