Затаенная боль. Дневник психоаналитика

Эльячефф Каролин

По вполне понятным причинам я не встречалась с родителями, которые отказывались от своих детей. Вероятно, на этот шаг их толкают тяжелые обстоятельства. Я согласна с тем, что суд и социальные службы должны сделать все, чтобы убедиться: способны они воспитывать ребенка или нет? Но когда бывает совершенно очевидно, что биологические родители попросту устраняются от исполнения своих обязанностей и уже не изменят своей позиции, даже если уверяют обратное, как отец Леа, нужно срочно давать ребенку официальный статус, чтобы он мог дальше строить свою жизнь. Сроки, необходимые, чтобы узаконить отказ родителей от ребенка, кажутся бесконечными самому ребенку, особенно если он еще не достиг четырех

лет. И не стоит обманываться: даже самые лучшие детские учреждения с самым внимательным персоналом (хотя и не все они отличаются одинаково высоким уровнем) являются лишь местом временного убежища для ребенка, покинутого родителями, и не могут вселить в него чувство полной безопасности и уверенности в своем будущем. Чем дольше длится это состояние неопределенности, тем тяжелее последствия. С одной стороны, первые шесть лет жизни ребенка «не считаются», а с другой стороны — ничто и никогда не проходит бесследно.

ЛИШЕНЫ РОДИТЕЛЬСКИХ ПРАВ… А ЧТО ДАЛЬШЕ?

Рассказав вам о том, как пагубно отражается на ребенке недопустимая медлительность при вынесении юридических решений о признании ребенка покинутым, я хотела бы затронуть еще одну, не менее важную проблему, которую, напротив, решают с молниеносной быстротой: я имею в виду лишение родительских прав.

Я хочу поговорить с вами об этой проблеме по двум причинам.

Во-первых, среди моих пациентов есть дети и взрослые, чьи родители были лишены родительских прав. И я вижу, какое воздействие оказывает эта мера на детей.

Во-вторых, некоторые ассоциации, борющиеся за скорейшее усыновление французских детей, добиваются от властей, чтобы те гораздо чаще применяли эту крайнюю меру — в надежде, что тогда дети, родившиеся на земле Франции, получат возможность как можно скорее обрести приемных родителей.

На первый взгляд, все выглядит очень просто: в то время как столько некудышных родителей очень плохо воспитывают своих детей, есть немало замечательных семей, которые мечтают заполучить ребенка!

Кто же они, эти родители, которых лишают родительских прав? Ясно, что это не примерные папы и мамы, обожающие своих детей. Родительских прав могут быть лишены отец и мать, приговоренные к тюремному заключению за преступление или за соучастие в преступлении против личности их ребенка;

а также за участие или соучастие в преступлении, совершенном их ребенком. Родительских прав могут быть лишены родители, плохо обращающиеся со своим ребенком или оказывающие на него пагубное влияние вследствие своего пьянства, недостойного поведения, нарушения общепринятых норм и совершенных ими правонарушений, не способные обеспечить ребенку должный уход, защиту его безопасности, здоровья и нравственности. В случае, если ребенок помещен в детское учреждение, а родители более двух лет не пользуются предоставленными им законом правами и обязанностями по отношению к своему ребенку, они также могут быть лишены родительских прав.

Как показывает практика, решение о лишении родительских прав принимается без всякого обсуждения. Когда длительный и мучительный судебный процесс, наконец завершается, то сразу же после вынесения приговора суд, чтобы покончить с этим делом, тут же решает вопрос и о лишении родительских прав.

Отец и мать Мелины, о которой я рассказывала в этой книге, были лишены родительских прав в день вынесения приговора.

Но, как вы помните, родительских прав не были лишены мать Алексиса, задушившая собственную дочь и признанная невменяемой, и отец Луи, убивший свою жену…

Как отражается лишение родительских прав на детях, а впоследствии на их собственных детях и внуках, я могу судить по пациентам, с которыми мне доводится работать.

Необходимо осознать, что в результате этой меры наказываются не только родители. Это они, их дети — наказываются в первую очередь: их грубо и навсегда разлучают с родителями. И это они, дети, сразу же оказываются заключенными в тюрьму (где бы они ни жили): их навсегда лишают права видеть родителей и даже писать им, как и получать от них письма. И у ребенка почти немедленно возникает мучительное чувство вины: что же он такое сделал, что его родители даже не могут теперь с ним видеться? Вопрос, который, естественно, остается без ответа. Но он мучает человека всю жизнь и особенно, когда приходит время самому стать отцом или матерью.

Итак, ребенок узнает, что его родители не имеют на него никаких прав. Почему? За что? Если сам ребенок не виноват, значит это они совершили такое тяжкое преступление, что общество объявляет их недостойными быть родителями, то есть недостойными зачать и произвести на свет его — их ребенка. Что бы ни совершили такие родители, их ребенок может построить свою личность только при условии, что будет продолжать гордиться тем, что ему дали жизнь. Но можно ли чувствовать себя иначе, чем отбросом общества, если ты — сын или дочь родителей, которых общество считает даже недостойными зачать ребенка? В дальнейшем уже никто (ни временная, ни постоянная приемная семья) не смогут излечить ребенка от этой символической раны. Такие раны никогда не заживают. Как тайная боль, они передаются из поколения в поколение. И никогда и никому не идут на благо.

Стремясь защитить ребенка от плохих родителей и лишая его родительских прав, законодатель невольно манипулирует важнейшими символическими знаками. Судебная машина наказывает за действия, нарушающие закон, но общество, по счастью, не предоставляло правосудию право заявлять преступившим закон родителям, что они никогда не увидят своего ребенка, потому что отныне их объявляют недостойными зачать собственное дитя.

В этом заключается страшная двойственность этого закона, потому что он затрагивает самые глубины человеческого существа.

И если никто из нас не имеет права игнорировать закон, не вправе ли мы просить законодателя не игнорировать последствия, которыми чреват этот закон?

КОШКА НЕ ПЕРЕБЕГАЕТ ДОРОГУ!

Каждый человек хочет это знать.

Аристотель

У меня вызвал глубокое отвращение фильм «Медведь». Не потому, что я равнодушна к животным. Мне было неловко его смотреть, словно мне показывали что-то непристойное, потому что создатели фильма интерпретируют поведение животных, наделяя их человеческими свойствами, чтобы вызвать у зрителя слезы умиления.

Хотя этологи двадцатого века (наиболее известные из них — Конрад Лоренц и Десмонд Моррис) уже объяснили нам, что каждый вид животных придает свой смысл окружающему миру. Результаты их исследований потрясают, потому что открывают нам мир, совершенно отличный от нашего.

Смысл подобного открытия лучше всех выразил Джордж Кангилем, заметив: «Кошка не перебегает дорогу».

Многие столетия взрослые были уверены, что пока ребенок не говорит, он не способен испытывать чувства и обладает лишь ограниченными возможностями, чтобы выражать свои элементарные потребности. Наличие таких возможностей допускали и у животных — пока Чарльз Дарвин не очеловечил животное. При этом Дарвин установил разницу лишь в уровне развития животного и человека, но не в их умственных способностях.