Затаившаяся змея
Шрифт:
— Но ведь вы не мужчина.
Она снова засмеялась этим гортанным смехом и ткнула Криспина локтем в бок.
— Я надеялась, что вы заметите.
Криспин поднял бровь.
— Я имел в виду, что именно мужчинам необходимы, испытания. У них потребность ощущать себя нужными, чувствовать, что они занимают в мире важное место.
— И ваше место — вот это? Помогать беднякам, у которых и ночного горшка-то нет? Так вы никогда не разбогатеете.
— Согласен, это не самое разумное ремесло — но мое.
— Вы странный человек, но
Он втянул носом холодный воздух. Вонь Шамблза осталась уже далеко позади. Они подходили к старому дворцу Ланкастеров, Савою, — не много осталось от него после восстания крестьян, они сожгли дворец дотла три года назад. В воздухе знакомо запахло королевским двором, его прежним домом.
Лайвит улыбнулась, и на одной щеке у нее обозначилась ямочка. Приятная улыбка, которая снова заставила Криспина распахнуть теплый плащ.
— Не такой уж вы простой, — сказала она. — Держу пари, эти придворные петушки на вас совсем не похожи.
— Да им это и безразлично.
— Ну и дураки, значит. Они не догадываются, чего лишились, когда прогнали вас. Думаю, в один прекрасный день они пожалеют. Вы заставите их пожалеть.
— Не понимаю, каким образом.
— Вы докажете свое превосходство — вот как. Так или иначе, вы утрете им нос. И они это поймут. И пожалеют.
Ее лицо пылало, решительный взгляд был устремлен вперед. Криспин спросил себя, чем вызвана эта горячность — недавней раной или каким-то событием из прошлого.
— Единственный, кто несет ответственность за мое отлучение от двора, — это его величество.
— Ну и он тоже когда-нибудь об этом пожалеет.
Криспин поймал ее взгляд и криво усмехнулся:
— Теперь вы ведете изменнические речи.
— Неужели? — Она перекрестилась. — Да сохранит меня Господь, хотя я не знаю, зачем ему это. Я столько кощунствую.
Остаток пути до Вестминстера они молчали. На подходе к дворцу Криспин насчитал слишком уж много вооруженной стражи, расхаживающей у начала улиц.
— Мы никогда туда не проникнем, — свистящим шепотом сообщила ему на ухо Лайвит.
Криспин тоже засомневался, но вслух ничего не сказал.
— Молчите, — велел он.
Криспин накинул на голову капюшон и, опустив его пониже на глаза, направился, опережая женщин, ко входу на территорию дворца. Их немедленно остановили два солдата в латах и шлемах с поднятыми забралами.
— Кому сказано, прочь с этой улицы! — рявкнул один из них, выставляя перед Криспином руку в латной перчатке.
Криспин поклонился и заговорил, бесподобно подражая Джеку Такеру:
— Ой, мой господин! А мы как раз возвращаемся на кухню, навещали далеко в деревне мою больную тетушку. А что случилось-то?
Солдат фыркнул.
— Так ты ничего не знаешь? Было совершено покушение на жизнь короля. Здесь вход запрещен.
Криспин изобразил подобающее изумление и повернулся к женщинам.
— Слыхали, какие дела? Ну, тогда его величество уж точно пожелает утешиться своими любимыми лакомствами.
— Это поварихи?
— О нет, мой господин. — Криспин добродушно усмехнулся. — Это судомойки. Яодин из поваров. Вы только спросите у Онслоу Бланта. Он главный повар. Сходите. Спросите.
Солдат посмотрел на женщин и с презрительной усмешкой оглядел Криспина. В кои-то веки отсутствие меча сослужило Криспину добрую службу. Солдат посторонился.
— Очень хорошо. Тогда вам сюда. На кухню.
Криспин несколько раз поклонился и потащил за собой женщин.
— Спасибо, добрый господин. Благослови вас Бог, добрый господин. Боже, храни короля. — Отойдя на безопасное расстояние, Криспин выпрямился. — Ему это понадобится.
Лайвит повернулась к нему с улыбкой.
— Вот не знала, что у вас дар подражателя.
Он лишь поднял в ответ бровь и повел их по длинным переходам между дворцовыми стенами и самим дворцом, пока не дошел до маленького внутреннего двора, где стояли кухонные строения. Остановившись перед большой деревянной дверью, Криспин даже не потрудился взяться за ручку, понимая, что дверь будет заперта на засов. Он стал стучать. Несколько ударов — и ответил мальчик, помогающий на кухне.
— Кто стучится? — спросил он, а потом выглянул. — О! Это сэр Криспин! Что я сказал мастеру Онслоу? Я сказал: «Это гнусное дело с покушением на короля как раз для Криспина Геста. Он тот самый Следопыт и, бьюсь об заклад, найдет этого человека с луком». Вот что я сказал.
Криспин мрачно улыбнулся и переступил порог.
— И что же ответил Онслоу?
— Он поставил фартинг, что вы не придете. Стало быть, я выиграл.
— Стало быть, так.
Криспин прошел дальше, за ним последовали Лайвит и Грейс. Мальчик уставился на них.
— А это что такое, сэр Криспин?
Бесполезно было просить парня не называть его так.
— Где Онслоу, Фредди?
Фредди почесал свою каштановую гриву.
— У очагов. Я вас отведу.
Фредди повел их, все время оборачиваясь на помалкивающих женщин. Лайвит просто смотрела перед собой, а Грейс вертела головой по сторонам, знакомясь с новой обстановкой.
Навстречу им волнами поднимались запахи жарящегося мяса и ароматной похлебки. Когда они приблизились к огню, стало теплее. Высокий крепкий мужчина с огненно-рыжими волосами и такой же бородой, энергично размахивая руками, руководил царившим на кухне хаосом. Слуги сновали во все стороны, стараясь выполнить выкрикиваемые указания. Кипели на огне чайники. Клубы пара вырывались из-под железных крышек котлов на треногах. Два маленьких поваренка, не старше четырех лет, по очереди вращали огромный вертел, закрепленный в одном из самых больших очагов, на нем жарились три поросенка и четыре козленка. Всего здесь насчитывалось шесть очагов и несколько отдельных жаровен, над которыми на вертелах жарилась, истекая соком, разная птица.