Затаившееся во времени. Тысячелетняя тайна
Шрифт:
– Уже за полночь, – заметил Фредрик. – А ты до сих пор трясешься.
– Только не уходи, – попросила она. – Расскажи что-нибудь еще. Прошу тебя. Только до рассвета. – Всем своим видом она молила его остаться.
Граф замер, глядя на грозовые тучи. Лундес тем временем подошла к двери, опустила засов.
– Что если мы просто посидим? – спросила она. – Я не могу объяснить свою тревогу. – Опустившись в кресло, она приглашала его сесть рядом.
Граф зажег еще одну свечу и разместился поблизости. Прикрыв глаза, он предложил:
– Попробуй уснуть. Обещаю, я останусь до утра.
До самого
Где-то далеко-далеко, в глубинах снежных тоннелей, огражденная множеством магических стен, стояла ледяная статуя. Адент был жив, он ничего не видел и не слышал, однако именно он наслал на Лундес ту самую непонятную тревогу. Он пытался предупредить ее об опасности, но она так и не смогла разобраться в своем странном поведении. Ангел был слишком слаб, чтобы пробиться в разум кого-нибудь из стражей, ведь их защищала белая магия. Такие слабые эльфы, как Лундес, были больше подвержены подобным вмешательствам, и Адент, собрав последние силы, попытался подать знак. А затем, в тот самый миг, когда Эверли проснулась и успокоилась, ангел погрузился в иной сон. Забвение иногда приносит радость и покой.
Та ночь была отвратительной для всех. В Океании, еще до того, как гроза накрыла Порт-Лагуну, Владимир обдумывал всевозможные варианты развития будущего. Пытался понять, что произошло в тронном зале, кем был убийца Георга и какое отношение эта личность имела к поведению Симиона.
Было уже за полночь, когда юный принц покинул свои покои и вышел в заброшенный замковый сад. На дворе была поздняя осень, и все деревья стояли голыми. Моросил мелкий дождь, под ногами хлюпала грязь вперемешку с опавшими листьями. Владимир накинул на голову капюшон и опустился на одинокую скамью. Глаза его были устремлены на башню, чернеющую в ночном небе. Просто он больше не мог находиться в замке. Ему нужно было покинуть то лживое, как он считал, место, проветриться, как следует промокнуть, освежить свои мозги. Как и все, он ничего не понимал.
– Приятно и свежо, принц, – то был странный шипящий голос.
Гаус решил, что ему показалось. Дождь шумел почти так же. Но со скамьи принц все же поднялся. В замке ведь уже творилась всякая аданейщина, следовало быть настороже. Дождь тем временем усиливался, принц уже с трудом видел очертания замка. Да куда там, он и рук-то своих толком не видел.
– Ты слышишь меня?
То был не дождь. Владимир по привычке потянулся за мечом, но вспомнил, что у него был лишь небольшой ножик. Так, мера предосторожности в суровые времена. Моментально обхватив пальцами рукоять, он вовсе не чувствовал себя в безопасности.
– Хочешь убить меня, человек? Наивный, – протянул голос.
Этот голос не был голосом смертного. Владимир не знал, что делать.
– Покажись, – протянул он напряженно.
– Сзади, – сообщил голос.
Владимир замер. А затем собрался с духом и очень медленно обернулся. Из темноты вышла фигура. Всего лишь силуэт для Владимира.
– Жить хочешь? – задала она вопрос.
То, что перед ним была особа женского пола, принц определил по голосу, а очертания ее размывал дождь. ОНА была существом из бездны. Так решил для себя Гаус. Он и сам не знал, почему. Ранее ему не доводилось сталкиваться с представителями аданея или Невесомого царства. Он слышал о них лишь со слов Фредрика и к реальной встрече с подобным не был готов. Выставив перед собой нож, он стал пятиться, пока не уперся в скамью.
ОНА тотчас подбежала к нему и ударила по спине. Владимир распластался в грязи.
– Стража! – успел крикнуть он и, вскочив на ноги, кинулся на противницу с ножом. Та с легкостью вырвала у него оружие и приставила к его же горлу.
– Нет! – раздался крик. – Нет! Не трогай его! Фавластас обещал!
Владимир с трудом шелохнулся, пытаясь повернуть голову, но лезвие тут же впилось в его горло. Он узнал голос своего брата. Теперь им обоим конец, пронеслась в голове Владимира отчаянная мысль.
– Он нам нужен!
В отличие от Владимира, Симион не мялся. ОНА держала лезвие у горла его младшего брата.
– Оставь его!
Владимир зажмурился и простонал, по лезвию побежала кровь.
– Нет! – скомандовал Симион. – Фавластас обещал.
Тварь соизволила обратить на него внимание. Лезвие она не убрала, дышать легче принцу не стало.
– Он на стороне стражей, – пояснило существо из аданея.
Симион сделал шаг вперед, Владимир вновь простонал.
– У нас есть план, – говорил будущий король, – если тебя не посвятили. Оставь его, он нам нужен. Спроси у Фавластаса. – И пускай младший брат все слышал, Симиону уже было все равно.
Владимир закрыл глаза, взмолившись богам. Его брат, вероятно, был одержим! Боги, о чем он говорит?! О чем толковал его ненормальный брат?!
ОНА развернула нож и со всей силы ударила рукоятью Владимиру в живот, затем резанула его по руке и ноге. Юный принц упал на колени. Симион подбежал к брату, при этом вскинув королевский меч и направив на нее.
– Возвращайся в аданей!
Она стояла и мрачно смотрела на него, словно ЕЙ торопиться было некуда.
– Ну же! – не выдержал Симион.
– Лови! – ОНА кинула ему небольшой пузырек. – Приступай, – скомандовала ОНА и пропала.
Владимир округлил глаза. Это к чему его сумасшедший брат должен был приступить?
– Что это?! Что происходит?! Ты заключил сделку с демонами? С обитателями аданея?
– А я просил тебя не вмешиваться, – на удивление спокойно напомнил Симион, с интересом разглядывая пузырек в своей руке. – Но все без толку. Хоть раз в жизни мог бы меня послушать, но аданейцы все видят. Эта тварь ясно выразилась. Ты на стороне стражей.
– Да не выбираю я стороны! – Глаза Владимира налились гневом.
– Разве? Меня-то ты предал, Владимир. Все, что ты делал все эти месяцы, все эти годы, ты делал ради помощи графству. Ты шпионил на них, да? Рассказывал о планах отца? О моих планах? А я, дурак, защищал тебя. Видел ЕЕ только что? Так вот, ОНА подчиняется тому, кто убил нашего отца. У этой личности огромные возможности. Вот увидишь, он мир положит к своим ногам. У него есть оружие и мозги. В наши дни это все, что нужно. И он поможет нам и королевству, если мы провернем всего лишь одно дельце.