Затаившееся во времени. Тысячелетняя тайна
Шрифт:
Снаружи из выбитых окон доносились голоса:
– Закладывайте порох в темницы! Ну же! Бочек еще очень много! Быстрее!
Лишь изредка по темным коридорам слышались сдавленные стоны и всхлипы. Так гибли те обитатели замка, кто не пал жертвой неожиданно и быстро.
Астанец подтянул руками бочку. Магия Ирвинга сделала его сильным и выносливым, однако такой вес даже ему было удержать непросто. Тяжелым шагом он стал приближаться к «трону», а Скарлиз приготовился устранить его. К счастью, колдовство Ирвинга имело свой изъян. Выносливость астанцу подарили, а вот слух притупили. Скарлиз же был нормален, и, как эльф, он слышал даже биение вражеского сердца.
Астанец был уже в шаге от трона. Ему оставалось лишь
– Может, мне привязать бочку к трупу старого графа?!
Скарлиз сцепил зубы и еще сильнее вжался в спинку «трона».
– Пошевелись, не то сам взлетишь на воздух! – послышался ответ откуда-то издалека.
– Будет сделано! – с готовностью отозвался демонический эльф и принялся отвязывать веревку.
В этот момент Скарлиз сделал сальто через трон и тело графа, приземлившись прямо за спиной врага. Магией жезла страж перерезал веревки, и бочка встала на пол. Астанец круто развернулся, и его лезвие едва не вспороло стражу живот. Скарлиз отскочил и ударил врага белой магией. Тот умер мгновенно, расплатавшись на полу.
Со стороны дверей донесся гневный крик. На пороге уже стояли двое врагов с точно такими же бочками. Увидев стража, они стали отвязать свои обузы. Воспользовавшись их промедлением, Скарлиз подбежал к телу графа, схватил его ледяную руку и, прежде чем переместиться, выпустил в одну из бочек поток белой магии.
Когда лекарь вновь оказался у подножия холма, вдали прогремел взрыв. Скарлиз отполз от тела графа и взглянул на черневший замок Гаусов. Там что-то вспыхнуло, затем повалил дым. Лекарь покачал головой и развернулся к телам Фредрика, Констара и Валарда. Он должен был похоронить их, а так как у него совсем не оставалось времени, он вновь использовал магию, ударив потоком в почву. Земля разлетелась в стороны и осыпала все вокруг, даже ветви дерева. Когда все немного осело, у подножия дуба можно было увидеть широкий и глубокий котлован. Скарлиз заткнул жезл за пояс и осторожно уложил в могилу тело старого графа. Затем, увязая в земле, он стал взбираться наверх и подтягивать ближе тело Констара. И наконец, он вернулся за Фредриком, уложил и его. Несмотря на усталость, он прочитал над телами прощальную молитву.
– Даю слово, Фредрик, – в конце прошептал Скарлиз и стал выбираться из котлована. Когда все было готово, он посмотрел вниз и сказал:
– Так не должно было быть. Не должно было. Мы будем стоять до конца. Я обещаю, что будем.
Он отошел в сторону и стал потоками магии сводить землю в котлован. Совсем скоро тела исчезли под толстым слоем почвы. Скарлиз провел грязной рукой по взмокшему лбу и откинул слипшиеся волосы назад.
«Набраться сил для перемещения к вратам и предупредить. Набраться сил», – мысленно повторял он.
В жезле еще хватало магии для перемещения, в чем он убедился, когда прогремел очередной взрыв. Земля вмиг затряслась. А когда Скарлиз обернулся, на его глазах стены замка стали рушиться. Охваченные магическим огнем камни тяжелым дождем посыпались в стороны. Одни лавиной катились с холма, разбивая на своем пути все деревья и ступени, другие стали пробивать подвесные мосты и прочие строения. Поднялись огромные клубы дыма, такие, что даже там, возле дерева, стражу стало трудно видеть и дышать. Не успел он прийти в себя, как раздался еще один взрыв, и на этот раз его эпицентром была центральная площадь Анатары. Вражеская магия превратила взрывную волну в настоящую цунами. Огненная, сияющая, слепящая, она помчалась из эпицентра в разные стороны. Отовсюду послышались дикие крики.
– Великие боги, – едва слышно пробормотал Скарлиз и исчез.
Магическая волна пронеслась мимо дерева. Дуб буквально вырвало из земли, подбросило в воздух, а затем он с грохотом повалился обратно на землю, сметая ее верхние слои. К счастью, могилы были глубокие, поэтому они оказались нетронутыми. Поломанные ветки осыпали их сверху, а после все окутал дым.
Двери зала ритуалов в Тредате с грохотом распахнулись, и Скарлиз переступил через порог. Под молчаливыми и напряженными взглядами стражей он двинулся к Элестеру. Потрепанный и подавленный, лекарь часто дышал и слабо держался на ногах. Однако он спешил, не теряя ни секунды. Остановившись лишь возле Элестера, он посмотрел тому прямо в глаза, приготовившись огласить ужасные новости.
Элестер был учителем Фредрика и воспитывал Гауса с детства. Воспитывал жестко, так, как считал нужным воспитывать своего будущего командира. Таков был закон. Еще с древности, когда только появились врата, охранять их взялся первый из рода Гаусов, а сильнейшие маги Астании, в свое время бежавшие от несправедливых и глупых законов своего королества, примкнули к нему, чтобы помогать оберегать врата. Их союз был скреплен самим Адентом, который и создал врата, чтобы заключить за ними таинственные силы врага. По закону, который признали в тот день первые стражи, повелителем должен был быть именно Гаус, и эта должность передавалась от отца к сыну или даже к дочери. Но с одним условием. Адент следил за потомками рода Гаусов и сам искал среди ветвистого рода достойного претендента в каждом поколении. Ангел считал своим долгом следить за тем, чтобы род Гаусов никогда не прервался и они вечно оберегали врата.
Однако бывали в истории периоды, когда среди целого поколения Гаусов не было достойных претендентов. Если Адент видел это, то временно передавал главенствующее положение верховному эльфу, сперва отцу Элестера, а затем и самому Элестеру. До рождения Фредрика был долгий период, когда врата охраняли сами эльфы. Адент сообщал им о претендентах через специальные магические ритуалы, сам же ангел не спускался на землю целую тысячу лет. Все, что он делал, он делал с небес. А когда на свет появился Фредрик, ангел подал стражам знак, что среди Гаусов появился достойный претендент, и они обязаны воспитывать его, а после признать своим повелителем. Элестер тогда настоял на том, чтобы стать учителем Фредрика, хотя это ужасно не нравилось Валарду Гаусу. В результате эльф и родной отец воспитывали Фредрика вместе. Отец – мягче, чтобы привить сыну добродушие и честь, эльф – жестче, чтобы научить графа выдержке и силе. Элестер был тверд со своим учеником, даже когда Фредрик был ребенком, поэтому никто и представить себе не мог, кем на самом деле для Элестера был его ученик. У эльфа не было семьи, так что юный граф был для него самым настоящим сыном. Только свои эмоции Элестер умело скрывал, и Фредрик понятия не имел о его истинном отношении.
До гибели Анатары мало кто из стражей представлял, что творилось на душе у Элестера. В любом случае в тот день и в тот час, когда Скарлиз, уставший и замученный, явился в зал ритуалов, верховный эльф был уверен в своих силах. Однако появление Скарлиза в Тредате все же взволновало его. Фредрик недавно переслал к вратам Кадана еще нескольких стражей, но Скарлизу было приказано оставаться рядом с графом. Элестер напряженно свел свои густые брови и спросил:
– Почему ты здесь? – он твердо смотрел на своего стража, и под таким взглядом, пожалуй, любому было бы сложно говорить.
Скарлиз бегло оглядел замерших в ожидании эльфов. Затем он вновь посмотрел в глаза нового лидера и доложил:
– Фредрик мертв. Анатара пала. Врата в опасности, – он твердо произнес эти слова, и они произвели ужасающее впечатление на всех остальных.
Глаза Элестера вмиг распахнулись, зрачки расширились, он даже покачнулся, резко и коротко втянув в себя воздух, а после замер, сделав свое лицо привычно непроницаемым.
– Невозможно. – Голос выдавал его полное отчаяние и внутренний ужас. – Фредрик не мог умереть, ведь ты – его личный лекарь – здесь, живой!