Затаившееся во времени. Тысячелетняя тайна
Шрифт:
– Говори тише.
Трифон мрачно огляделся.
– Прости. Эмоции меня душат. Я же видел эту чертову магию и вездесущие предметы с таинственными знаками. И заметь, я охотник за артефактами и не взял ни одной такой штуки оттуда, пока Утренний Лик был цел.
– Вот уж удивительно, – протянул Фредрик.
– Ты сам сказал, что тысячу лет назад империя Фавластаса была дикой угрозой устройству мира. И я рад, что город сгинул вместе с изобретениями. Нужно устранить любую угрозу. Все, что связано с той магией и технологиями. И любого, – он вздохнул. – Я веду к тому, что если Лундес
– Не сделаешь.
– Граф, я спорить не хочу.
– Я не спорю. Ты не сделаешь этого, потому что не сможешь. Ты не убийца. И ты понимаешь, что она тут ни при чем. И тебе ее жаль, как и мне.
Они какое-то время пристально смотрели друга на друга, пока Трифон не зажмурился и не сжал кулаки.
– Великие мглистые глюки… я ведь никогда не был…
– Убийцей? Это плохо? – тут же спросил Фредрик.
– Я никогда не был так галантен!
– Это не галантность. Но ты будешь прав, Трифон, если после того, как я ее спас, она вернется, чтобы лично убить меня. Без посредников, а лично. Мне ничего не останется, как использовать против нее магию, и тогда ей не выжить. Убить ее легко.
– Если решишь поразить ее белой магией, помни, что у нее посох и магия тайны.
– Я не забыл. Я знаю, как воевать магией. Если надо, я убью ее. Но только если буду полностью уверен, что она потеряна.
– Вот теперь ты становишься похожим на главу стражей, – удовлетворенно сообщил Трифон.
– Ты ничего не знаешь о стражах. Я хочу, чтобы ты кое-что понял. Скоро наши дороги разойдутся. Я служу во имя ангела, во имя принципов, которых придерживался сам Адент тысячу лет назад.
– И это указано в правилах ангела, рисковать всем делом ради одной души?
– Кто такие ангелы, по-твоему? Душа – вот тебе ключевое слово. Подумай об этом. А если хочешь точный ответ, чаще молись. Задавай им, – он вскинул глаза к небу, – вопросы.
Трифон лишь вздохнул. Тема была затронута небезопасная. Это стражи могли смело говорить о высших силах, другим этого делать не стоило. Во всяком случае, Трифон так решил.
Еще минут двадцать они прорубали себе путь через чащу, пока, наконец, не выбрались из зарослей на открытое пространство.
Фредрик обернулся, но Трифона не обнаружил. Тяжело вздохнув, он поднял глаза в небо и нашел своего упрямого эгоистичного спутника.
– Я больше не собираюсь прорубаться через бесконечные заросли колючек и прочей гадости. В воздухе намного спокойней.
– Взмахи твоих крыльев услышит любой эльф, – Фредрик говорил это Трифону, но все его внимание было устремлено вдаль. Уже через минуту он кинулся вперед и вышел на поле. Если приглядеться, можно было увидеть контуры старого храма с обрушившейся крышей и потрескавшимися стенами.
Не следовало расслабляться. Опасность была повсюду, и Фредрик ни на секунду не забывал об этом. Трифон поднялся в воздух. Так было даже лучше. Находясь поблизости, он подставлял не только себя, но и графа. Пока Гаус подбирался к храму по земле, мглистый спикировал вниз, прямо в дыру, где когда-то располагался огромный купол.
Вокруг было темно, и мглистый маг не стал опускаться на пол. Он спрыгнул на кривой балкон, лишенный одной опоры, и аккуратно сложил крылья, высматривая графа.
В отличие от Трифона, Фредрик внутрь не спешил. Храм был огромным. Его стены расходились во все стороны, и если посмотреть на него с неба, то можно было увидеть, что он выстроен в виде очередного знака. Только там, где стены обрушились, контуры смазались и оборвались.
– Значит, остались не только города, – шептал Фредрик. С каждым открытием возникало все больше новых вопросов.
Покосившиеся двери распахнулись, и в проеме замер Трифон, упираясь рукой в стену.
– Внутри никого нет, – сообщил мглистый маг и круто развернулся, чтобы вновь исчезнуть во тьме сооружения.
– Храм может рухнуть, если ты будешь выбивать каждую дверь, Трифон, – донесся до него голос Фредрика.
Мглистый сделал вид, что не услышал, так что Гаус просто последовал за ним вглубь храма. Под ногами трещало разбитое стекло и керамика. А кое-где даже попадались эльфийские и человеческие черепа.
– Здесь была битва, – сказал Трифон. – Не припоминаю, чтобы эльфы допускали людей так далеко в свои владения.
– Дальше мы разделимся, – сообщил ему Фредрик.
– Я сам хотел это предложить, – охотно согласился Трифон и, взмахнув крыльями, стал пролетать между поломанными стенами и покосившимися колоннами.
Граф выждал, пока тот не скрылся. Фредрик надеялся как следует изучить это место. Возможно, некие тайны были скрыты под старыми сводами. Нужно было понять, что происходило в прошлом. Все жаждали понять это тогда, но на тот момент даже одного куска головоломки у современников не было. Какие бы догадки ни приходили им в голову, то были не более чем предположения. И Фредрик лучше остальных понимал это. Поэтому его и раздражало постоянное ехидство и несерьезность Трифона. На самом деле граф и сам любил пошутить, никогда особой мрачностью не отличался, но теперь ему было не до шуток.
Страж двинулся по широким ступеням, уходящим куда-то в верхнюю часть храма. Второй этаж был полностью перекрыт обломками, но зато часть третьего уцелела. Фредрик нагнулся и осторожно пролез в отверстие между поломанными балками. Какое-то время ему пришлось ползти, а после его взору открылся зал. Вероятно, тот самый, где много лет назад совершались жертвоприношения.
– Мы можем поговорить, – услышал он голос Лундес. Она пришла раньше и теперь поражалась судьбе, вновь соединившей их в одном месте. – Смелее, Фредрик, заходи.
Он помедлил, а после вышел на открытое пространство, ближе к жертвенной плите.
Солнечный свет пробивался через дыры в потолке и падал на камень, на котором много веков назад истошно кричали несчастные жертвы. Теперь свет попадал и на графа. Он стоял неподвижно и смотрел на замершую неподалеку эльфийку. Когда он заговорил, Лундес показалось, что они и вовсе не были врагами.
– У тебя появилась новая информация?
– Скажи, почему ты считаешь, что я подчинена?
– Что-то изменилось? – Фредрик внимательнее присмотрелся к ней. – Ты больше не кричишь, что я лжец.