Затаившееся во времени. Тысячелетняя тайна
Шрифт:
– Вы не сошли с ума, вы…
Не опуская взгляд, королева разворачивала сверток, пока не нащупала твердую обложку. Только тогда она посмотрела вниз.
– Магические зелья? Книга о магии? – Она глазам своим не верила. – Надо же. Да ты прямо как граф.
Мирра не поняла, о чем говорила ее госпожа. Граф? Какой граф?
– Как Фредрик Гаус. Он тоже считал, что я под подчинением, – пояснила Лундес спокойным голосом. – В том городе, о котором я говорила. Каждый раз, когда я пыталась убить его в Утреннем Лике, он меня почему-то оберегал.
– Граф Гаус защищает вас?
– Ты удивлена? Наверное, я действительно произвожу впечатление
Мирра уже не дрожала. Она с грустью смотрела на Лундес, шепча при этом:
– Я удивлена, что граф может защищать вас, когда вы хотите отправить войско воевать с графством. Признаться, многие во дворце думали, что граф погиб.
– Он убийца! – Эверли подалась вперед. – Он приказал стражу убить Рифуса! Ты же знаешь, что он глава стражей. Он приказал убить! Никто больше права не имеет, пока он жив!
– Вы не знаете этого, Лундес! Не знаете, но почему-то верите в этого колдуна!
– Молчи!
– Вот видите! Видите, вы подчинены! Задумайтесь, почему вы не можете даже предположить, что прав граф, который защищает вас почему-то. А этот колдун? Что он делает с вашим войском, с вашим народом?
– Я не подчинена! А ты говоришь как предательница! Ты ничего не понимаешь в политике и войнах. А книга… смешно. Что ты с ней делать собралась? Зелье мне приготовить, в ванну что-то подлить?
– Лундес! – Мирра подошла к ней, схватила за руки. – Дитя, посмотри мне в глаза. Если ты сейчас не остановишься, то погубишь все! Хочешь быть достойной королевой для своих подданных, хочешь быть достойной сестрой своего брата – тогда останови это! Останови своего колдуна, святые боги, он как демон! Он же и есть демон…
Зря она заговорила так о Фавластасе. Лундес могла услышать в подчинении почти все ее намеки и в чем-то даже поверить, прислушаться к ней, но только когда дело напрямую не касалось самого Фавластаса. Так действовала его магия.
– Замолчи, ради самой себя, остановись и больше не произноси ни слова, пока я не приказала тебя схватить, – холодно посоветовала Эверли.
Мирра сжала ее руки:
– О твоей жажде к власти, Лундес, я знала всегда, но никогда не говорила о ней твоему брату. Не предупреждала его. А надо было, надо было ему сказать. А так он не был готов, ты погубила его. Не страж… кто бы ни пришел в ту ночь, кто бы ни пронзил твоего брата, ты погубила его раньше.
Мирра говорила жестокие вещи, безумные и… правильные, честные, но опасные. И удивительно, что Лундес не сразу отомстила ей за них, ведь могла убить, но была настолько поражена и возмущена, что раскрыла рот и просто слушала. А служанка, ничуть не сомневаясь в том, что делала, продолжала:
– Я знаю, что ты опозорила его в графстве при всех. Когда он вернулся во дворец и затем, когда вы вместе с бароном и графом отправились в пустыню, король был опустошен, раздавлен, уничтожен, – Глаза Мирры сверкали – с такой страстью она говорила это. – Еще бы. Ты уничтожила его. Он обожал тебя. Ты была для него всем, другой семьи у него не было. Но ты раздавила его! Раздавила, как последняя эгоистка! Ты погубила его сама! А теперь губишь королевство!
– Довольно!!!
– Ты не королева, ты эгоистка! Ты не веришь никому, кроме своего колдуна! Он откроет врата, и ничего больше не будет!!! Ничего!
– Я тебя казню, замолчи сейчас же!!! – закричала Лундес.
– Казни! Казни, не желаю больше прятаться и притираться у твоих ног! Ты слепая!
Лундес взмахнула рукой и ударила ее. Та упала, а Эверли крикнула:
– Стража!
– Лундес! – взмолилась служанка.
– Ты предала меня, Мирра! Как ты смеешь говорить, что я погубила брата? Как ты смеешь, дрянь такая, говорить…
– Твой единственный шанс на спасение – это послушать графа. Он видит, что это магия говорит за тебя. Он сильный белый маг. Это везение, что он пытается помочь!
– Я убью его!
– Он твой единственный шанс, Лундес! Слушай его! Ты сильнее любой вражеской энергии!
В дверь ворвались стражники.
– Взять ее! Она предала меня!
– Никогда! Никогда не предавала! – воскликнула Мирра, пытаясь вырваться. – Все предали, а я никогда! Не позволю! Не позволю прикасаться ко мне, не буду делать то, что требует демон! Не открывайте врата!
В этот момент один из стражников проткнул ее мечом, и она, широко раскрытыми глазами посмотрела на Лундес. Из последних сил потянулась к ней рукой:
– Я никогда…
200 лет спустя
«Тяжело вспоминать, Тэас. Тело бросили к моим ногам. Помню, я стояла, и кровь растекалась по полу. А я лишь смотрела на нее так холодно, так… как на предательницу. Но вот что я скажу. Ее смерть не была бесполезна. Я отдала стражникам книгу, велев вернуть ее на место, затем приказала убрать тело и похоронить».
200 лет назад
Порт Западный был не самым крупным портом Астании. Во всяком случае, в те времена. Но тогда, несмотря на свои размеры, он играл важную роль из-за удачного расположения. Все суда, отправляющиеся в сторону Океании и, естественно, графства, двигались именно из западного порта. В те времена он был забит кораблями. Военными парусными судами, перегруженными оружием и провизией для воинов.
Каменная пристань была заставлена огромными ящиками. Всюду сновали воины. Вообще, эльфов в тот вечер возле кораблей было так много, что они напоминали муравьев в своем муравейнике. Их освещали факелы и масляные лампы, подвешенные на столбах по всему порту. Издалека доносились громкие возгласы: перекрикивались моряки.
– Надо сказать, я не понимаю, – признался Фладен, глянув на Карнелия в некоем замешательстве.
Они укрывались в зарослях на холме. Отсюда был виден порт, но приближаться было опасно. Они и не стали, хотя идея пробраться на военное судно часто посещала то Карнелия, то Фладена. Когда решался на отчаянный шаг один, другой с особым упорством отговаривал его, затем проходили минуты, и незадачливые шпионы менялись местами. Так что в итоге они решили следить издалека, через небольшую подзорную трубу. Нужно было узнать обстановку в порту. В конце концов, ни один корабль еще не вышел тогда в море. Карнелий счел это хорошим знаком. Это говорило о том, что война еще не началась и что, возможно, она еще не была объявлена графству. Конечно, в глубине души барон все же знал, что посол давно сделал то, что от него требовали. Карнелий даже предположил, что Фавластас сам сыграл роль посла, но все же предпочитал смотреть на ситуацию позитивно. Иначе ничего другого не оставалось бы, как действительно пойти в порт, попытаться забраться на военное судно и умереть в том мокром муравейнике еще до отплытия. Храбро, с честью и достойно сражаясь, но умереть без толку.