Затемненная серебром
Шрифт:
Скорость… Скорость… Скорость… Как же она мала, когда торопишься, и как же она велика, когда тянешь время. Где-то на соседней улице тоже идет бой. Если не ошибаюсь, там есть парк. Значит, я уже на окраине и совсем скоро выберусь из мегаполиса. Словно подтверждая мои мысли, в нос пробрался свежий ветерок и запах деревьев, присущий лесу. Еще минут пятнадцать, и я буду в лаборатории. Четверть часа – целая вечность. Где найти силы, чтобы пережить эту вечность и увидеть их? Живы ли они? Мысль полоснула острым ножом. Я сбилась с бега, но тут же снова бросилась вперед.
Огни города остались позади. Ночной старый лес обступил плотной, но
В сознание ворвалась сила: огромная мощь Елизара и неустойчивые слабые сгустки. Тагашев добрался и жив, но Охотников много, восемнадцать. Бой еще идет. Но почему же не слышно рыка волков?
Сердце сдавило мертвыми тисками. Макс… Я прислушивалась, но тщетно. И только теперь почувствовала запах крови – не смертных, крови верлафов. Внезапно показалось, что воздух пропитан частицами кровяных телец. Я дышу ими, чувствую в носу, на стенках горла, в легких. Впереди замелькали вспышки света. В ушах появился звук. Лязг металла, грохот камней, но не слышно рыка волков. Там только Елизар и Охотники, и их становится меньше – теперь одиннадцать. Но волков нет…
Лапы словно примерзли к снегу. Я остановилась, точнее, меня остановил страх перед тем, что я могу увидеть в лаборатории. Из груди вырвалось что-то напоминающее истошное жалобное мяуканье, наверное, так плачут кошки. Макс… Зрачки испуганно расширились. Он ведь не погиб? Сознание отказывалось принимать эту мысль, блокировало ее, не желая смириться. Нет! Нет, он ведь один из лучших. Я бросилась вперед.
Огромным камнем на голову снова обрушилась боль. Свалила на землю, вдавила голову в снег. Взгляд, опять этот взгляд… «Кто ты? Что тебе нужно от меня?» – обессиленно подумала я. Боль начала управлять телом, словно на аркане потащила меня прочь от лаборатории. Лапы беспомощно скребли снег, увлекая тело куда-то вправо. Создание гнало вперед, но боль не пускала, принуждая ползти. Казалось, голова сейчас расколется. Страшно сопротивляться самой себе: никто ведь не удерживает, но ты не можешь бежать туда, куда торопишься всем сердцем.
Сражаясь с собственным телом оборотня, я рванулась вперед. Совсем рядом появилось серебристое свечение. Крошечное окошко – замерзшая лужица, от которой исходил голубовато-серебристый свет. Кто бы ни управлял мной в данный момент, он тянул меня к очередному экрану, желая что-то показать.
Я разозлилось. Какое мне дело, что происходит где-то, если я хочу знать, что происходит на территории лаборатории. Начав сопротивляться еще яростнее, я стала отползать от сверкающей лужицы. Боль обрушилась с утроенной силой: неумолимо выжигая мозг, заставила подчиниться и заглянуть в очередной экран.
Взгляд прекрасной девушки был злым. Нежная тонкая рука настойчиво махала, звала за собой. Девушка исчезла, показав очередную картинку…
Черный седан несется по заснеженной лесной дороге, внезапно переворачивается, взлетает и летит далеко от дороги – к лесу. Машина разрывается на куски, как картонная коробка. Детали, пластиковая обшивка, сиденья, части кузова с разорванными краями – все замирает в воздухе, но вниз падают четыре вампира. Катятся по снегу, подскакивают на ноги. Один из верлафов – Колесников. Взгляд выхватил биохимика мгновенно. Значит, ему удалось скрыться из лаборатории. Остальные трое, скорее всего, его охрана. Охранники трансформируются в волков, защищая своим телом биохимика. Бросаются вперед на кого-то недоступного моему обзору, но на них обрушиваются детали машины с такой силой, что врезаются в тело… и рвут. Растерзанные Хранители падают на землю. Расширив глаза, я задрожала от ужаса, но оторвать взгляд была не в состоянии.
Колесников отступает назад, глядя прямо перед собой. Его напугал тот, кто перед ним, но я пока не вижу напавшего вампира. Маленькая блестящая зажигалка летит к телам охраны, зажигается и опускается на верлафов, скользя от одного к другому. Из моей груди вырвалось жалобное скуление. Яркие вспышки голубого пламени – и совсем скоро среди деталей автомобиля я вижу кровь, снег и пепел. Огромная фигура бросилась к биохимику, повалила на землю. Белые клыки коснулись шеи ученого, но не разорвали, а прокусили кожу. Колесников оцепенел. Конечно, ведь Кириллу он нужен живым…
Картинка исчезла, девушка-видение вновь звала за собой. Кто же ты? Хотя теперь это неважно. Важно, что ты знала или догадывалась о планах Виктора Коншина. В ущелье ты послала мне какой-то знак, сон-видение, объяснения которому я не нахожу и сейчас. Проникая в мою голову, ты предупреждала не меня, а весь клан. Ты увидела нападение и предупредила, потому что не хочешь, чтобы Колесников попал в руки Виктора. «Почему ты выбрала меня»? – подумала я, мысленно обращаясь к ней. Елизар подготовил меня хорошо, но я никогда не справлюсь и не смогу уничтожить Кирилла. Он слишком силен, жесток и безжалостен, все это время я боялась его. «Ты тоже этого не знаешь», – поняла я. Я бежала в лабораторию, но оказалась ближе всего к биохимику, и только поэтому ты принуждаешь меня идти за ученым. Кошмары – это мой страх, они никогда не были связаны с видениями. Я не должна была встретиться с Черновым, но стечение обстоятельств решило все за меня. Из горла вырвался хрип, похожий на смех.
В голове все встало на свои места. Я посмотрела в глаза девушки. Да, я пойду за ним, и, даже если не захочу идти, ты принудишь. Ты не оставила мне выбора. Яркой картинкой в сознании возникло лицо Чернова. Что ж, боялась я не напрасно!
Боль вновь ворвалась в голову. Девушка продолжала звать, торопить, принуждать. И я подчинилась. Перестала сопротивляться, смирившись с неизбежностью. Словно почувствовав мою покорность, боль отступила. Звуки и ощущения вернулись. Вспышки над лабораторией продолжали озарять лес. Охотников теперь семь. Бой продолжается, но волков больше нет. Они погибли, и я должна это признать. Макс… Костлявая рука сдавила сердце, сжала, принося страшную боль. Встречу ли я его после смерти?
Из груди вырвался приглушенный рык, мгновенно потонувший в грохоте за стенами лаборатории. В сознании возникло лицо Тагашева. «Ты справишься», – обратилась я к Елизару, мысленно прощаясь с ним. Я люблю тебя!
Столбик серебристого сияния погас, но возник дальше, затем еще дальше – видение показывало дорогу. Выиграв войну с тучами, робкое лунное сияние скользнуло на землю. Показался неяркий голубоватый диск луны.
Страх исчез… Лапы с силой врезались в снег. Я бросилась за серебристыми огоньками навстречу неотвратимости, навстречу смерти… чтобы лицом к лицу встретиться с тем, кого боялась больше всего, кто стал моим кошмаром.