Затерянные во времени (Авторский сборник)
Шрифт:
— Мне это кажется сложным. Боюсь, я не очень хорошо понимаю подобные вещи.
Он взглянул на нее и улыбнулся.
— Вы говорите так, но на самом деле намерены сказать вот что: «Я не хочу понимать подобных вещей». Почему?
— Это правда,— признала она.— Но почему, не могу объяснить. Полагаю, это инстинкт. Наверно, я ощущаю, что если буду слишком хорошо разбираться в вещах, то сама стану частью вещи, а не личностью. Я боюсь что-то утратить, но не совсем понимаю, что именно. Или вы полагаете, что это лишь оправдание лености ума?
— Нет. Ваш разум не ленив. Но я вас не понимаю. Что можно утратить,
— Да. Я знаю, что это разумный взгляд, но инстинкт противится ему. Наверное, я унаследовала его от своих первобытных предков. Они считали, что слишком много знать опасно, и поэтому просто поклонялись всяким явлениям или принимали их как данность. Наверное, со временем мы перерастем такие взгляды. Фактически, когда дело касается чего-то, о чем мне действительно хочется узнать, вроде ваших бегающих машин, то я охотно пополняю знания.
— Скоро вы познакомитесь с машинами получше. Но сперва не объясните ли мне, о чем спорили в вашей ракете? Что все это значило, и зачем они вешали те куски цветной ткани?
— Цветной ткани? А, флаги. Это национальные символы; их выставили для предъявления прав на территорию.
— Так у вас все еще есть нации? Как странно. Нации и государства у нас были давным-давно. Наши дети даже сейчас иногда играют в нации: это фаза, через которую они проходят. Но о чем же они говорили?
Выслушал он не без веселья. Джоан посвятила его во все подробности, какие сумела припомнить из разговора между англичанами и русскими, но когда закончила, лицо его исказила тоска. Марсианин не произнес ни слова, а лишь сидел, глядя в окно и устремив невидящий взгляд в пустыню.
— Ваш народ вступит с кем-нибудь в союз? — спросила она.
— Что? Я думал не об этом. Думал о командах вашей и другой ракеты: такие люди были когда-то и у нас. А вступать в союз или нет, станут решать машины, это теперь их мир.
— «Их мир»,— повторила Джоан.— Значит, машины все-таки правят вами.
— В некотором смысле машина должна править с того мгновения, как ее пустили в ход. Приходится капитулировать перед ее высокой эффективностью, именно потому она и была создана. Но правильнее будет сказать, что мы сосуществуем.
Джоан встала.
— Можно взглянуть на ваши машины? Позвольте мне увидеть их в действии, чем бы там они ни занимались, тогда, наверное, я пойму лучше. Я все еще как следует не освоилась с идеей самостоятельной, независимой машины.
— Хорошо. Возможно, это поможет лучше понять нас и машины,— согласился Вейган.
Они покинули здание через шлюз, которым она воспользовалась предыдущей ночью. По настоянию Вейгана она надела марсианский скафандр. Тот оказался куда удобней, чем комбинезон с корабля. Тонкий серебристый материал, из которого он был сделан, отлично защищал от наружных перепадов температуры, а прозрачный шар, окружавший гоЛову, утомлял куда меньше, чем кислородная маска. Установленные внутри мембраны могли передавать ее собственный голос и улавливать внешние шумы, и когда она пересекла порог наружных дверей, то хорошо различала звуки движения вокруг нее.
Ни один звук не преобладал. Скорее, возникал эффект слитного гула, негромкого гудения, постоянных щелчков и
Джоан наблюдала за тем, как шестиногие машины пробегали, пересекая открытое пространство перед ней. Некоторые несли какой-то груз, другие держали щупальца свернутыми. Большинство двигалось с примерно одинаковой скоростью, хотя время от времени мимо проносилась какая-нибудь явно спешившая машина, умело выбирая извилистый путь на скорости вдвое выше средней. Джоан следила за переплетением потоков машин, калейдоскопическим перемещением их движущихся частей. У нее захватило дух, закружилась голова. Она все ждала неразберихи, которую вызовет неизбежное столкновение, но никакой путаницы не возникало. Машины никогда не задевали друг друга, хотя никто движения их не регулировал, точность маневров восхищала. Похоже, машины не знали погрешностей. В первый раз она получила некоторое представление о том, что же ей пытался сказать Вейган.
Это были не такие машины, с какими она сталкивалась на Земле. Они не жили, во всяком случае, в ее понимании, однако не были и инертным металлом. Машины представляли собой гибрид разумного с неразумным.
Она не смогла подавить нарастающее чувство возмущения; никак не получалось побороть предубеждения и поверить, что эти монстры могут оказаться более приспособленными для выживания, чем ее собственный вид. Ей пришла в голову мысль более фантастическая, и все же более приемлемая, потому что не разбивала ее предубеждений.
— Разве у них в корпусах нет мозгов? — спросила она у Вейгана.
— Что? — он на секунду задумался.— А, понимаю, что вы имеете в виду. Нет, мы так и не смогли трансплантировать в машину человеческий мозг, хотя и пробовали. Но даже если бы это и удалось, то не принесло бы никакой пользы. Если бы этими машинами управляли человеческие мозги, столкновения были бы неизбежными. У нас недостаточно быстрая реакция. Вы зря теряете время, пытаясь мыслить антропоморфными категориями. Машины есть... машины.
Он провел ее через открытое пространство (бывшее некогда, рассказал он, садом, который не удалось сохранить, несмотря на все усилия) и свернул на одну из улиц. Джоан держалась поближе к нему, с трудом преодолевая страх, что механизмы, проносившиеся вокруг, по ошибке растопчут их. Она так и не смогла поверить, что они управляют намного лучше людей, но ей стало легче, когда заметила, что ради них двоих поток машин разделился. В скором времени она восстановила самообладание и прислушалась к тому, что говорит Вейган.
В свое время, рассказывал он, в Ханно проживало от пяти до шести миллионов человек. Ныне машины приспособили немалую часть города для себя, в то время как остальные строения стоят пустыми. Выжившие мужчины и женщины обитали в единственном герметически непроницаемом здании.
— А где они? — перебила Джоан.— Я пока не видела никого, кроме вас. Когда я смогу увидеть остальных?
— Наверное, завтра. Они настаивают, чтобы вы прошли медицинское обследование. Ведь вы можете запросто оказаться разносчиком земных микробов, которые будут для нас смертельными.