Затерянные во времени
Шрифт:
Когда Дерек проник в неё, это оказалась неожиданно сладко, и Инэрис тяжело выдохнула, стараясь раскрыться навстречу. А потом совсем рядом Инэрис увидела его улыбку, от которой по телу разливался сладостный покой.
– Что ты со мной делаешь? – пробормотала она, полностью отдаваясь на волю ласкающих рук и щиколотками прижимая его к себе.
– Не знаю… Но тебе нравится.
– Пока… да-а-а… - Инэрис не закончила, потому что Дерек вошёл так глубоко, что у неё перехватило дух и тут же снова принялся целовать её шею и открывшееся белое горло.
Он не мог избавиться от желания прижать её к себе ещё ближе – ближе, чем позволяли переплетённые
Инэрис поймала его руку и опустила на собственную грудь, направляя и лаская себя вместе с ним, а Дерек всё смотрел в голубые и холодные глаза – до последнего движения, до последнего судорожного вздоха. Который они сделали вместе.
Наутро Дерек всегда уходил. Но в этот раз, проснувшись, он увидел белокурую голову, лежавшую на циновке рядом с ним. Инэрис не обнимала его во сне и не пыталасья прижаться – вместо этого она сцепила руки так, будто пыталась обхватить всю себя целиком. Дерек замер, разглядывая слабо шевелившиеся губы и тихонько трепещущие во сне ресницы. Склонился и легко подул на них, а затем поцеловал правое веко - Инэрис лежала на левом боку.
Девушка тут же встрепенулась, открыла глаза, попыталась сесть – но рука Дерека удержала её.
– Спи. Там идёт дождь, да и нам не стоит выходить до ночи.
Инэрис посмотрела туда, где виднелась в оковах каменистой арки зеленоватая поверхность моря. Песок в самом деле был мокрым, и капли воды, шурша, оставляли на нём маленькие вмятинки.
Она откинулась на спину и закрыла глаза, вслушиваясь в лёгкий шорох прибоя и шелест дождя.
– Как тебя зовут? – спросила после долгого молчания.
– Дерек, - Дерек снова улыбнулся и скользнул было пальцами к белоснежной груди, но остановился и лишь погладил воздух в миллиметре от неё.
– Я… - Инэрис замешкалась. Она не говорила людям на этой планете своего имени. Им оно было не нужно, а Готфриду и вовсе не стоило его знать. Она называла себя Белой Пантерой, но называться так перед человеком, с которым только что провела ночь, не хотела. – Иса, - сказала она после паузы.
– Странное имя.
– Я пришла издалека.
Они посмотрели друг на друга.
– И куда идёшь теперь?
– Не знаю. Если хочешь – пойду с тобой.
Дерек всегда странствовал один, но в этот миг эта мысль не пришла ему в голову. Он наклонился и осторожно коснулся губ Исы поцелуем – в первый раз за эту ночь.
Глава 2. Пламя и звёзды
Инэрис спала.
Дерек смотрел, как мечутся яблоки её глаз под тонкими полупрозрачными веками.
Во сне Инэрис была также красива, как днём, и также холодна, будто статуя изо льда.
Поначалу Дерек думал, что это пройдёт. Но год шёл за годом, а Инэрис оставалась такой же.
Дерек не мог бы упрекнуть её в нелюбви или равнодушии – всё то время, что они были вместе, Инэрис отдавалась ему отчаянно, словно каждый день для неё был последним. И каждую ночь зрачки её метались под тонкой кожей век в плену той жизни, которой Дерек не знал.
Как-то ночью Инэрис проснулась. Стояла полная луна, а в такие ночи Дерек никогда не спал, потому что самого его одолевали мысли и воспоминания, которые он спешил облечь в строчки песен. Глядя же, как Инэрис мечется, убегая от своего кошмара, он раз за разом подсаживался ближе, гладил возлюбленную по разметавшимся прядям белоснежных волос, которые в такие минуты казались
В ту ночь Инэрис проснулась и долго смотрела на него усталыми глазами, не видевшими настоящего сна много месяцев, и уже наяву сжимала его бедро, а потом спросила:
– Почему ты со мной?
Дерек вздрогнул. Такого вопроса он не ждал.
– Я люблю тебя.
Инэрис отвернулась, но лишь плотнее прижалась щекой к его бедру.
– Разве ты не поэтому со мной? – спросил Дерек, вплетая пальцы в её волосы и проводя ими вдоль невесомых прядей, казавшихся упавшими на землю лучами луны.
– Я не знаю, что такое любовь.
Дерек какое-то время молчал, продолжая гладить её по волосам.
– Но ты остаёшься со мной, - сказал он наконец, - почему?
– Ты делаешь меня живой.
Дерек грустно улыбнулся.
– Ты сама делаешь себя живой. Ты самая живая из всех, кого я знал, Иса.
– Почему? – Инэрис так и не обернулась, хотя в голосе её звучало недоумение.
– Потому что ты никогда не сдаёшься. Никогда не следуешь тем правилам, в которые не веришь.
Инэрис грустно улыбнулась, всё также не поворачивая к нему головы.
– Ты хочешь знать, что мне снится? – спросила она.
– Да, - ответил Дерек честно и только потом добавил. – А ты хочешь рассказать?
– Я не знаю, сможешь ли ты понять…
Инэрис перевернулась на спину и посмотрела ему в глаза.
– Не потому, что сомневаюсь в тебе. Просто… Не знаю.
– Расскажи, - попросил Дерек, хотя сердце его кольнуло иголкой боли.
Инэрис закрыла глаза.
– Мой мир… - она сглотнула. – Мой дом. Там всё сгорело. Величественные… Храмы... Дворцы… Библиотеки… То, что мой народ собирал тысячи лет, сгорело. Всё. Не только мой дом… город… Все наши города. Мы проиграли войну. Потому что каждый хотел защитить свой дом больше, чем победить. И я всегда винила их в этом. Я презирала их за то, что они не могут понять нашей великой цели. Небо, Дерек… Я всех и всегда презирала. А потом, когда пришёл мой собственный час, и я должна была выбрать… Я бросила свой дом, чтобы выполнить приказ. Я видела, как он горел, и я приказала уводить корабли. Остатки выживших. Я смотрела, как расцветает алая волна пламени, и я сказала: «Выполняйте приказ». Я вижу этот миг каждую ночь. Мне кажется… В тот момент война потеряла смысл для меня. Я думала, что главное победить… - она рассмеялась холодным смехом, похожим на шелест льдинок, бьющихся друг о друга. – Вот она. Победа. Я выполнила приказ. Мне незачем жить, потому что я так никого и не защитила. И… Знаешь, я поняла, что все эти великие цели – это ерунда.
Она замолчала надолго, а потом добавила:
– Только я так и не поняла, как с этим жить.
Дерек долго молчал. Не от того, что не знал, что сказать. Он много странствовал и много видел - крестьян, чьи деревни сгорели, и полководцев, которым мерещилась кровь на их собственных руках. Закоренелых убийц, которые склоняли колени при виде невинного младенца, и стариков, которые всю жизнь воплощали мечту, оказавшуюся пустотой.
Он гладил Инэрис по волосам, выжидая, когда та успокоится – настолько, чтобы говорить, но недостаточно, чтобы снова выросла между ними стена изо льда, за которой Дереку никогда не удавалось разглядеть её глаз.