Затерянный храм

Харпер Том

– Давно ли? – Злость Джексона прошла так же быстро, как и появилась. Осталось только горькое чувство поражения.

– Ну, некоторое время. У меня в университете были друзья. Уже тогда кое-кто из нас понимал, что только у Советов хватит духу противостоять фашистам. Некоторые юные идиоты отправились в Испанию, чтобы безнадежно-романтически там погибнуть. Мы хотели сделать что-нибудь такое, что действительно изменило бы ход вещей. Мы хотели помочь им.

– Помочь? Где, в чем? В лагерях? В инсценированных судах? В расстрелах?

– Они спасли мир, – отрезал Мьюр. – А мы, да и янки, – так, с боку припека. Они выиграли войну на восточном фронте, платя за победу жизнями. Знаете, сколько их погибло? Миллионы. А теперь посмотрите, что вы собираетесь им устроить. Зачем американцам так нужен шестьдесят первый элемент?

Мьюр уставил на Джексона холодный вопросительный взгляд. Джексон смотрел в пол и крутил веревки у себя за спиной.

– Господа в Вашингтоне хотят привести пример своим бывшим союзникам. Дать Советам пищу для размышлений. Не Москва и не Берлин… наверное, Сталинград. Показать, что они могут сделать то, что не удалось нацистам.

– Это было бы поучительное зрелище, – пробормотал Рид. – А вы что собираетесь с ним делать?

– Разве непонятно? – пожал плечами Мьюр.

Гранта охватило оцепенение, такое же, как и тогда, в Белых горах, когда он навел пистолет на Алексея и попытался спустить курок. Он посмотрел на Джексона, который ответил ему полным холодной решимости взглядом, а потом перевел глаза на Мьюра.

– Не знаю, кто хуже – ты или он.

Лицо Джексона было жестким и безжизненным.

– Думаю, скоро узнаешь – когда они заберут себе щит.

– Ничего не меняется, – произнес Рид.

Он кивнул на резьбу на стенах, на длинные панели, заполненные миниатюрными изображениями людей и лошадей, колесниц и оружия. На одной из панелей двое воинов стояли между курганом из оружия и кучей мертвых голых тел. На другой мужчина тащил группу женщин к входу в шатер.

– Может быть, – ответил Мьюр. – Но вряд ли в следующей войне найдутся герои, которых захотят воспеть поэты. – Солдат за его спиной что-то тихо сказал. Мьюр кивнул и повернулся, чтобы уйти. – Наверное, мы с вами еще увидимся. Хотел просто, чтобы вам кое-что стало понятно. Ну, в память о прежних днях. Надеюсь, для вас это не стало таким уж сюрпризом.

– Не стало, – вдруг произнес Рид. – Ты всегда был дерьмом.

Тишина осела в маленьком помещении, словно пыль. Слышно было, как в главном зале звенят и брякают сокровища храма. Их собирали и выносили оттуда, время от времени раздавались голоса солдат. Джексон забрался в угол подальше от остальных и делал вид, что спит. Рид задумчиво разглядывал резьбу на стенах. Грант, извиваясь, подобрался поближе к Марине.

– Они сделали тебе больно?

– Немного. Им не пришлось работать долго. Мьюр им и так все рассказал.

– Если мы выберемся отсюда, я убью его. – Он не видел ее лица, но понял, что она улыбается. – Какая физиономия была у Джексона, когда он понял, что Мьюр – один из них… На это стоило посмотреть. Он еще будет смеяться последним. – Грант повернулся, чтобы видеть ее. – К тебе это не имеет отношения. Может быть, ты могла бы убедить их. В конце концов, у тебя брат… Заставила бы их подумать…

– Нет. – Она, закинув голову, коснулась затылком стены. – Если бы и могла, я бы тебя не оставила.

– Мы выберемся.

– Ну, это вашего положения не облегчит, – произнес голос от двери.

Все четверо подняли глаза. В проеме стоял Бельциг. Он больше не был гордым арийцем, конкистадором от археологии, каким выглядел на той фотографии. Спина ссутулилась, а неудачный покрой костюма только подчеркивал угловатое тело. Глаза были окружены глубокими морщинами.

– И вы пришли позлорадствовать.

Бельциг что-то тихо сказал часовому и вошел в квадратное помещение. Он подошел к дальней стене и взял из ниши потемневший от времени шлем. Подержал его в руках, глядя так, словно мог увидеть древнее лицо под шлемом, и что-то пробормотал.

– Что?

– Я пришел предложить вам помощь.

Грант замер:

– Почему?

Бельциг мотнул головой в сторону двери:

– Вы что, думаете, я с ними? Они же совсем нам чужие. Просто звери. Они не понимают, чем владеют. Они расплавят этот щит, бесценный артефакт, и только для того, чтобы сделать бомбу. А ведь он был создан богами. Теперь люди хотят забрать его силу и стать как боги. – Бельциг смотрел в темноту внутри шлема. – Щит они получили и теперь отправят меня обратно в Сибирь. Или еще хуже. – Он вздрогнул всем телом. – Я не могу к ним возвращаться.

Джексон сел:

– Что вы предлагаете?

– Их немного. Ваши солдаты хорошо сражались и многих убили. Теперь осталось только четверо плюс полковник Курчатов и английский шпион. – Бельциг полез в карман пиджака и вытащил два пистолета – «уэбли» и кольт Джексона. – Если я освобожу вас, вы их убьете.

– Это вы по доброте душевной делаете?

Бельциг, кажется, не понял, что означает это выражение.

– Если вы спасетесь, то возьмете меня в Америку. Вы добьетесь моего помилования. Знаете, как это в Германии называется? Персилшайн.

– Отбеливание, – пробормотал Грант.

Он смотрел на Бельцига. И вспоминал изувеченную руку Молхо и жуткий труп, который они нашли в ночном клубе Пирея. Он вспомнил рассказы Марины о том, что именно Бельциг делал на Крите. Но больше всего Грант думал о той усмешке на фотографии. Чудовища, которых древние греки пытались загнать под землю – гидры, горгоны, василиски и циклопы, по-прежнему ходили по земле. Человек перед ним, с веснушками на лице и в плохо пошитом костюме, был одним из них.