Затерянный остров
Шрифт:
— Ну, сначала мы с коммандером полтора месяца плыли на Таити. Потом первая вылазка на остров… Ох, считайте сами, если вам интересно. Я лучше подумаю о чем-нибудь другом — о земледелии, например.
— Или о поисках урановой руды, — издевательски хмыкнул Уильям.
— Скажите лучше, беды, — фыркнул Рамсботтом. — Не заикайтесь больше ни про какую руду, юноша. А если не уйметесь, я выставлю вам счетец на круглую сумму за наши с коммандером расходы на эту бессмысленную возню, в которую вы нас втравили.
— Но ведь я с самого начала предупреждал… — взорвался Уильям.
— Да-да, — перебил его Рамсботтом, — вы предупреждали, так что больше ни слова. Я просто вас поддразнивал. Нужно ведь иногда выпускать пар,
— Знаю. Его нужно везти в Вальпараисо. На острове Пасхи нет подходящего врача, а для коммандера одна только переправка на берег может стать роковой. Какая у него сейчас температура?
— Не знаю, но жар не спадает. Коммандер дремал, когда я заглядывал, и вид у него был неважнецкий. Однако мне его не переупрямить. Вбил себе в голову, что лучше всего будет высадиться на острове Пасхи и ждать обратной шхуны до Таити, как и предполагалось изначально…
— Лучше-то оно лучше, — согласился Уильям, — но сейчас не это главное. И потом, попутную шхуну можно прождать целую вечность. Однако, если он только ради нас хочет высаживаться на острове Пасхи, можно ведь разделиться — мы сойдем, а коммандер пусть плывет на крейсере в Вальпараисо.
— Можно. Только мне бы не хотелось. Разве это дело — оставить старину коммандера одного в таком состоянии?
— Согласен, — поспешно кивнул Уильям.
— Загвоздка в том, что ему свет клином сошелся на этом острове Пасхи — всю жизнь, видишь ли, мечтал. Потому он и упрямится, а второго такого упрямца, как коммандер, хоть весь свет обойди, не сыщешь. Втемяшит себе что-то в голову, вцепится — не оторвешь. Сущий бульдог. Пойдемте взглянем, как он там.
Они спустились вниз. К счастью для путешественников, команда «Майбо» была укомплектована не полностью, и капитан, скорее из пиетета перед званием коммандера, чем благодаря знакомству за столом у Гарсувина, разместил троицу в офицерских каютах. Коммандеру отвели отдельную, Уильям с Рамсботтомом делили соседнюю. Уюта и удобства, разумеется, там ждать не приходилось, поскольку «Майбо» — тесный, душный, плохо противостоящий качке — для удобства создан не был, однако им досталось лучшее из возможного, да и на обращение жаловаться не приходилось. И все же для Уильяма и Рамсботтома, переживающих за коммандера и горюющих о Затерянном, это путешествие оказалось не из легких. Единственное утешение — они двигались домой, хоть и очень долгим, кружным путем. На коммандера же, помимо болезни, вдруг обрушился весь груз прожитых лет, который у него именно сейчас не осталось никаких сил нести. Дважды его температура подскакивала до критических высот, и он впадал в беспамятство.
Уильям с Рамсботтомом пробрались в каюту на цыпочках и стали напряженно всматриваться в лицо дремлющего коммандера. И без того худощавый, теперь он выглядел болезненно худым, а за последние несколько дней стал откровенно страшен — щеки ввалились, обозначив квадратные, как у Щелкунчика, челюсти, заросшие седой щетиной, сухая кожа пожелтела. Однако глаза сияли ярче прежнего, удивительным ледяным огнем. Секунду-другую коммандер молча смотрел на вошедших.
Рамсботтом кашлянул.
— Ну что, как самочувствие?
Коммандер нахмурился и нетерпеливо дернул плечом, словно отмахиваясь от неприятной темы.
— Все хорошо, — просипел он. — Не беспокойтесь обо мне. Легкая лихорадка, подумаешь. Это из-за давешнего падения. Ну, не стойте же, как посетители в больнице, ради Бога! Скажите лучше, где мы сейчас?
— Завтра должны подойти к острову Пасхи.
— Хорошо. Все-таки повезло. Мне по крайней мере. Я ведь говорил, что всегда хотел побывать на острове Пасхи? Ирония судьбы — я рассказывал? —
Остальные двое переглянулись. Уильям кивнул Рамсботтому, и тот, помявшись немного, спросил:
— Коммандер, мы тут все думаем насчет высадки… Вы уверены, что выдержите?
— Выдержу? О чем вы, Рамсботтом? Разумеется, выдержу. Дайте мне денек-другой, лоцию, и я подведу этот корабль к самой банке. Небольшая, правда, заслуга, потому что обращаются они с ним, как брокеры-яхтсмены. Утром я встану свежим и бодрым. Встал бы уже сегодня, только я слегка разбитый, да и вставать незачем.
— Я уверен, капитан охотно довезет нас до Вальпараисо, — вмешался Уильям.
— Вальпараисо? Глупости. Зачем нам Вальпараисо? Нам нужно обратно на Таити, за вещами. И потом, я ни за что на свете не упущу возможность побывать на Пасхе. Для здоровья тоже польза — если вас это беспокоит. Ветер со всех сторон, океан на две тысячи миль окрест… В момент поставит меня на ноги. Хотя я и без того в порядке.
Рамсботтом хмыкнул. Уильям промолчал, однако на лице, должно быть, отразилось сомнение.
— Да что с вами такое? — воскликнул коммандер в тихой ярости. — Стоите тут как гробовщики или плакальщицы! Я понимаю, вы огорчены из-за острова и руды. Мне и самому несладко. Но ведь нельзя из-за такого терять голову. Нужно принять поражение и жить дальше.
— Дело совсем не в этом! — запротестовал Рамсботтом.
— Тогда в чем? Больше не в чем. С той минуты, как мы сели на этот крейсер, вы ведете себя словно парочка викариев, страдающих морской болезнью.
— Вздор! — заявил Уильям, растеряв весь такт. — Мы беспокоились о вас, вот и все.
— Обо мне? Очень мило, но впору мне начать беспокоиться о вас двоих, глядя, как вы стонете и плачетесь. Не нужно за меня волноваться. Завтра встану, и у нас будет уйма времени до высадки. — Он посмотрел на них сердито, потом закрыл глаза и словно съежился. Руки его, покрытые пергаментной кожей с узловатыми выступающими венами, судорожно дернулись несколько раз на сером одеяле. Глаза снова открылись, и коммандер проговорил тихо и устало: — Простите, друзья. Срываюсь. Недосып, видимо. Не обращайте внимания.
С тяжелым сердцем они вернулись на палубу и понуро уставились на бесконечные волны и брызги за бортом. Где-то ведь должны быть в мире места, которым неведом этот соленый ветер, эти пенные узоры, это содрогание, шипение и грохот, но они казались такими же далекими и недостижимыми, как небо.
2
Как ни отговаривали его двое друзей, доктор (на смеси испанского, французского и английского) и капитан (мрачной кастильской скороговоркой), коммандер все же вышел утром на палубу — пожелтевший, дрожащий и ссутулившийся под наброшенным на плечи одеялом. Крейсер бросал якорь близ острова Пасхи, который казался увеличенной, чуть более зеленой и чуть менее скалистой копией Затерянного. Поначалу они мало что разглядели, потому что утро выдалось сырым и туманным. Море катило тяжелые свинцовые волны. Казалось, тропики остались позади, потому что блеклый пейзаж никак не вязался с тропическим разноцветьем — больше похоже на Гебриды в оттепель. Однако вскоре сквозь тучи пробилось солнце и вернуло берег к жизни. Все население острова высыпало на песчаный пляж. В толпе тут и там мелькали мужчины на лошадях — необычное для тропиков зрелище — да пестрели яркие хлопковые платья, но глазу не за что было зацепиться. В этот час с палубы «Майбо» самый загадочный остров на свете выглядел скучным и негостеприимным.