Затерянный поезд
Шрифт:
– Послушай, почему ты все-таки не хочешь впустить нас в хату? Что, у тебя нет горючего в газовых рожках?
Говоря это, Тулуш состроила томные глазки, пытаясь выглядеть соблазнительной.
Это было, с ее стороны, неосторожно при своем женихе Бузотере и бесполезно для Вержю, человека совершенно неподкупного, который говорил, что его не волнуют прелести слабого пола.
– Ничего не поделаешь, красавица моя, я тебе докладывать не буду. Вы мне помешаете в хате, вот и все!
После столь загадочного ответа Вержю удалился, отказав
Опершись на сальную клеенку, которой был накрыт стол, Тулуш заговорила доверительно:
– Полагаю, друзья, что я вовсе не должна набрать в рот воды и онеметь. Этот Вержю замыслил какую-то пакость. То, что он не впустил нас в зал, связано с типом, который живет на втором этаже…
Она показала рукой на потонувший во мраке кабачок, в окне второго этажа которого виднелся слабый луч света.
– Там, – сказала немолодая женщина, – этот тип в черном. Я не знаю, кто он такой, но подозреваю, что из шишек…
Наклонившись к Красавчику, она добавила совсем тихо:
– …или из префектуры.
Между тем, все налегли на рокфор. И хотя ужин длился уже долго, в толстом куске сыра образовались вскоре значительные бреши.
– Знаменитый сорт! – говорила Адель с полным ртом. – Ах, как я пропахла вся, как он летит кубарем в живот, как подымается потом и ударяет в нос! Я сыта по горло!
И даже Мари Легаль подтвердила:
– Ничего хорошего, буржуи такое не едят.
Так как Мари Легаль была нянькой, она считала себя знатоком порядка, заведенного в буржуазных семьях, привычек тех людей, которых она называла, как и ее любовники, «обожравшиеся».
Иллюминатор и Горелка тем временем уловили мысль Тулуш.
Пока дамы обсуждали сыр, двое громил встревоженно переглядывались.
– Слыхал, Горелка, мамаша говорила о префектуре?
– Да уж, старина! У меня весь аппетит перебило!
Красавчик встал. Опираясь на плечо Тулуш, он наклонился к ее уху:
– Что, по-твоему, сыр воняет? Если такой хозяин, как Вержю, не впускает клиентов вроде нас, это что-то означает… Каков из себя тип со второго этажа? Ты его видела?
– Нет, – ответила Тулуш, – я только заметила, как он промелькнул.
– А он тебя разглядел?
– Тогда нет, только сейчас.
Красавчик вскочил:
– Как, сейчас? Да что ты мелешь!
– Я хочу сказать, что за нами следят…
Тулуш говорила сквозь зубы, не повышая голоса, чем возбудила любопытство Бузотера.
– Ничего себе дела, – сказал бродяга, – тут собираются наставить мне рога перед самой свадьбой. Красавчик, может, хватит похабничать перед моей суженой?
Бузотер хотел было помешать разговору, но тут Красавчик наградил его увесистым тумаком.
– Ты, заткнись, – прорычал громила, – не суйся, куда тебя не просят.
И Красавчик позвал:
– Иллюминатор! Горелка! Слыхали, что мать напела? Наверху сидят фараоны…
Иллюминатор и Горелка отлично расслышали сказанное старухой.
– Так
Горелка пожал плечами:
– Смываться, так смываться.
Но Красавчик был не из тех, кто отступает просто так.
– Лучше всего нас застукали бы тогда, когда мы переходили мост, руки живо на затылок и… Нет, это было бы слишком просто, – сказал он насмешливо. – А потом, я везунчик, меня так просто не купишь. Надо разузнать все как следует.
Красавчик ударил кулаком по столу и громко позвал:
– Вержю, эй, Вержю!
Хозяин заведения вышел и прислонился к дверному косяку.
– Время позднее, что это такое! Перестаньте вы орать, наконец!
– Подвали-ка к нам!
Вержю приблизился.
– Ну чего вам еще после рокфора надо?
Он вел себя как-то неестественно.
Все почувствовали неловкость и тревогу, а дрожь, которая их охватила, объяснялась не только ночной прохладой.
– Послушай, кореш Вержю, – начал Красавчик, – давай будем откровенны. Скажи нам: ты не впустил нас в хату из-за придурка, которого держишь на втором этаже? Кто этот тип?
Вержю пожал плечами:
– Я не знаю.
– Это правда? И ты его никогда не видел?
– Никогда.
После некоторого молчания Красавчик спросил:
– Это не фараон, случайно? Он за нами следит?
Вержю молчал.
Теперь смятение овладело всеми участниками ужина. Адель потянула Иллюминатора за рукав:
– Надо уйти, милый.
Но Иллюминатор еще сомневался.
Тогда шалава обратилась к Горелке:
– Скажи, милый, надо уносить ноги?
Горелку трясло, как и Иллюминатора.
– Сделаем, как другие, – сказал он.
И он спросил Красавчика:
– Ну что, порубаем еще или смотаем удочки?
Красавчик подмигнул Тулуш и повернулся к Вержю:
– Скажи, хозяин несчастный, если ты имеешь дела с Кэ де л'Орлож, так надо было все же нас предупредить. Как бы твои дела не вышли тебе боком!
В словах громилы сквозила явная угроза, но Вержю и ухом не повел.
– Все в порядке! – заявил он. – Нет причин, чтобы вы стали мне шутки устраивать. Для начала, никаких таких дел у меня нет. У меня свои счета с префектурой. Что касается того типа там, наверху, то я вам сказал уже, что не знаю, кто он такой. Он пришел раньше вас и сказал так: «Хозяин, ты обслужишь меня наверху, а тех типов, которые сюда придут, ты посадишь в саду».
Слова Вержю показались искренними. Может быть, он и на самом деле не знал ничего сверх того, что уже сказал. Но и сказанного оказалось уже вполне достаточно.
Тулуш подвела итог:
– В общем, это фараон, который пялит на нас из-за ставен. Если драпанем направо, нас заметут за мостом. Если удерем налево, нас возьмут за жабры у воды… Крышка нам!
Внезапно сильно побледнев, Тулуш обняла Бузотера за шею.
– Ах, милый, я как чувствовала беду, меня такое беспокойство разобрало. Сегодня вечером я так капитально влюблена…