Затерявшиеся во времени
Шрифт:
Эти слова пришли из какого-то далекого закоулка мозга, из той его части, которая заведует черным юмором, тем самым, что заставляет человека, которого ведут вешать, заботиться о том, достаточно ли крепка крышка люка, куда ему предстоит провалиться. Тот же юмор заставляет солдат, только что вышедших из боя, надевать на головы убитых солдат противника шутовские газетные колпаки и вкладывать им в обугленные клешнявые руки пивные банки. Тот же черный могильный юмор позволяет будущим врачам играть в анатомическом классе в волейбол почками трупов,
Уши шевельнулись.
Боже, эти уши шевелятся!
Николь сунула пальцы в рот, чтобы сдержать жуткий вопль, и резко повернула голову в другую сторону.
Уильям осторожно опустил ворот тенниски на пушистую мышиную головку, выросшую на плече Николь. Он сделал это так нежно, как будто это была еще свежая и болезненная ранка.
– Ничего, моя леди. Не нужно беспокоиться. Она ничем вам не повредит.
Тони – птицечеловек – смотрел на нее серьезными спокойными глазами.
– Она скоро с вами сольется. – Он нежно погладил голову дрозда, торчавшую из его щеки. – Вы научитесь жить с ней. Скоро у вас там возникнут ощущения.
Николь смотрела на него, удивленная и даже шокированная. Неужели он и сам испытывает наслаждение, поглаживая птицу?
Гримвуд наклонил голову. Движущиеся пчелы создавали впечатление, что на его лице сверкают драгоценные камни.
– Ты потом поймешь, почему Уильям называет это Божественным Бременем. Скоро с тобой начнут происходить всякие штуки.
– Штуки? – спросила она. – Какие штуки?
Гримвуд передернул плечами.
– Разные штуки.
Тони попытался ей объяснить. Пока он говорил, она держала ладонь у рта, слишком потрясенная.
– Психологическая трансформация. Вы начнете испытывать изменения в собственной природе. Я не эксперт. Просто лаборант в старших классах средней школы. Насколько я понимаю... – Он задумчиво погладил клюв дрозда. – Клетки тела птицы соединяются с вашими клетками, причем это происходит на молекулярном уровне. ДНК у вас тоже срастаются, переплетаются. Нервные окончания соединены тоже. У вас создается общая нервная система.
Уильям мягко добавил:
– Постарайтесь думать об этом как о даре, а не как о пытке, придуманной для вашей телесной оболочки. И тогда вскоре произойдет поразительная трансформация.
4
После завтрака в день второй года 1865-го Сэм и Джад долго работали в амфитеатре. Границы «зеленки» образовывали как бы сектор, вырезанный из круглого пирога. Сектор суживался к центру, которым был каменный алтарь, а потом расширялся к верхнему кругу амфитеатра. Но зелень не кончалась на верхнем крае, она, непрерывно расширяясь, уходила через автостоянку к самой границе круглого куска территории 1999 года.
– По верхнему краю 12 футов и 6 дюймов, – сказал Сэм, держа в руках рулетку.
– Амфитеатр был полностью очищен от растительности в конце пятидесятых. А до того, как я понимаю, в нем были видны только
– Итак, в нашем круглом «пироге» 1999 года образовался разлом, в который прорвались наружу шестидесятые годы прошлого века.
– Что-то в этом роде. И при каждом прыжке этот разлом становится все шире.
– Что ж, вряд ли это можно считать радостной новостью, Джад.
Джад убрал рулетку в специальный футлярчик.
– Мне кажется, что из-за этого расширения сектора люди, сидящие в непосредственной близости от него, подвергаются возрастающей опасности.
Сэм поглядел туда, где были места его и Зиты.
– Дьявол, – пробормотал он. – Зита сидит справа от меня, как раз рядом с линией разлома.
– Да, это слишком близко, чтобы веселиться. Всего лишь ярда два от зеленой полосы. Знаешь, нам необходимо справиться с тем, что тут происходит, иначе в один прекрасный день у нас не останется никого.
– Значит, нам следует разыскать Ролли и узнать у него, как, ради всех святых, нам выбираться отсюда перед будущими прыжками.
– Совершенно верно. Но я думаю, что он попытается использовать нас в своих собственных интересах, так мне кажется.
Сэм поднял глаза и увидел Райана Кейта, который, отдуваясь, спускался по ступенькам амфитеатра в своем костюме Оливера Харди.
– Сэм, Джад, – крикнул он. – Вы Николь не видали?
Оба отрицательно покачали головами.
Райан отер носовым платком потное лицо.
– Мы думаем, она ушла.
– Ушла?
– Может, на прогулку? Не знаю. Она никому ничего не сказала.
– Думаю, она могла собраться в город, но только ей бы пришлось отправиться туда пешком.
Джад почесал в затылке.
– В своей тенниске и шортах в обтяжечку она в викторианском Кастертоне будет торчать как больной палец на руке.
– Кто-нибудь ищет ее?
– Ли, Сью да еще пара мужиков пошли в лес. Они думают, что она там заблудилась.
Сэм взглянул на Джада:
– Если ты хочешь собрать поисковую группу, то мы с Райаном отправимся сейчас же и начнем искать. Далеко уйти она не могла.
Джад отправился вниз, чтобы поговорить с теми, кто сидел в первых рядах у арены.
Сэм же побежал по лестнице наверх. За ним пыхтел Райан. Сэм отлично помнил, как реагировал Ролли на его рассказ о встрече с Синебородым. Они просачиваются из другого времени в это подобно опасным загрязнителям, попадающим из сточных труб в чистую реку.
На верхней ступеньке Сэма ждал неизвестный мужчина. Сэм смотрел на него с изумлением, впитывая детали: молодой человек, в очках, в какой-то странной плоской шляпе из рубчатого плиса. Стоит, придерживая рукой старенький велосипед, и улыбается. Самое странное – ослепительно белый воротничок священника на его шее.