Затерявшийся в мирах (Лафайет О'Лири - 2)

Лаумер Кейт Джон

– Тебя ждет большое разочарование. Они лишили тебя кредита, так что доставки не будет.

– Вот как?
– промурлыкал Горубл-Крупкин, вертя в пальцах булавку с драгоценным камнем, которая украшала его воротник.
– Ну, что ж, я думаю, что в скором времени в мое распоряжение поступят новые денежные средства от моего дорогого друга герцога Родольфо.

Что же касается возможной враждебности со стороны жителей Артезии, то она рассеется, как утренний туман, как только принцесса Адоранна публично объявит, что слухи, ранее распускаемые обо мне, были злостной клеветой, исходившей от врагов государства, что на самом деле

я ее единственный благодетель и что она отказывается в мою пользу от престола, исходя из интересов государства, так как я обладаю большим опытом и мудростью.

– Она этого никогда не сделает, - уверенно сказал О'Лири.

– Возможно, возможно, - согласился Горубл, кивая головой.
– Но вот некая особа по имени Свайнхильд сделает.

– При чем тут Свайнхильд...
– начал было О'Лири и осекся.
– Неужели... неужели ты хочешь выдать Свайнхильд за Адоранну?

Он снисходительно улыбнулся:

– Опомнись, Горубл. Свайнхильд - милая девушка, но она никого не сможет обмануть.

Горубл повернулся и приказал что-то Гроунвельту. Тот подошел к двери и, высунув голову, передал приказ дальше. Послышался звук приближающихся шагов. СФВ отступил в сторону и с изумлением уставился на стройную, изящную женщину, которая неуверенно вошла в подземелье. Вошедшая была воплощением женского очарования. Лафайет не мог отвести глаз от изумительного платья, украшенного драгоценными камнями; от грациозной головки, которую обрамляла аура золотых волос.

– При...принцесса Адоранна!
– только и смог выговорить он.
– Что... как...

– Лейф! С тобой все в порядке, дорогуша?
– раздался знакомый голос Свайнхильд.

– Нам придется поработать над ее манерой выражаться, прежде чем она выступит публично, - заметил Горубл.
– Но это уже детали.

– Свайнхильд! Неужели ты поможешь этому мошеннику осуществить его грязные планы?
– взволнованно спросил Лафайет.

– Он... он сказал, что если я откажусь... то он сделает из тебя котлету. Ну, вот я и решила, Лейф...

– Довольно! Уведите ее!
– заорал, побагровев, Горубл.

Пока Гроунвельт с низким поклоном провожал Свайнхильд, Горубл стремительно повернулся к О'Лири.

– Девка лжет, - прорычал он.
– Она сама ухватилась за возможность стать принцессой - спать на шелковых простынях, есть на золоте! Еще бы какая-то кухарка!

– А что же станет с настоящей Адоранной?

– Я обнаружил определенную симметрию в межконтинуумных перемещениях, с хитрой улыбочкой начал Горубл.
– Бывшая принцесса окажется в Меланже в роли посудомойки. И поделом ей - как она посмела захватить престол!

Горубл довольно потер руки:

– Да, мой мальчик, с твоим появлением передо мной открылись новые перспективы. Сначала я хотел заманить леди Андрагорру в ловушку, чтобы держать в руках герцога Родольфо, который не желал оценить по достоинству мудрость моего плана. Но теперь все изменилось! Она будет всего-навсего пешкой в моей игре, она и этот безмозглый Родольфо. Их присутствие поможет осуществлению моих планов. Кстати, тебе тоже отводится маленькая роль.

Его лицо приняло жестокое выражение.

– Помоги мне - добровольно, - и ты сохранишь свое завидное положение при дворе. Если же ты откажешься, то я придумаю тебе такую казнь, от которой у тебя волосы на голове станут дыбом!

– Да ты окончательно спятил, если решил,

что я соглашусь помогать тебе!

– Вот как? Очень жаль. А я-то собирался отдать женщин в твое полное распоряжение, после того как они сослужат свою службу. Но, увы, теперь они, очевидно, окажутся в гареме другого, боже преданного слуги.

– Ты не сделать этого!

– Сделаю, - ответил Горубл и помахал пальцем у него перец носом. Беспощадность - вот залог успеха, мой мальчик. Я это хорошо усвоил. Если бы я в свое время избавился от двух младенцев - принцессы Адоранны и некоего принца Лафайета, - у меня не было бы всех этих неприятностей.

– Я не буду помогать тебе!
– выкрикнул Лафайет.
– Давай, действуй! Центральная вычислит тебя, и тогда...

Горубл рассмеялся:

– Не вычислят, мой дорогой мальчик! В том-то и прелесть плана! Признаю, что долгое время опасность вмешательства Центральной сдерживала игру моего воображения. Но новое уравнение энергий сводит такую возможность к нулю. При взаимном перемещении людей энергетические уравнения остаются неизменны. В матрице вероятностей не возникнет несоответствия, ничто не привлечет внимания Центральной к мирной Артезии, одному-единственному континууму среди миллиона других. Поверь мне, я знаю, что говорю. Ведь я раньше был инспектором по континуумам! Нет, от Центральной тебе помощи ждать нечего. Лучше последуй моему совету и помоги мне. А уж я в долгу не останусь!

– Пошел ты к черту!
– в сердцах ответил Лафайет.
– Без меня Свайнхильд никогда не согласится помочь тебе, а без нее все твои планы рухнут.

– Ну что ж, делай, как знаешь, - сказал Горубл с самодовольной улыбкой.
– Я хорошо отношусь к тебе, мой мальчик, и только поэтому сделал это предложение. Но в моем распоряжении есть и другие средства или - как бы это поточнее сказать?
– лица.

– Неправда!
– закричал Лафайет.
– Ты думаешь, что сможешь выдать леди Андрагорру за Дафну, не так ли? Но я-то знаю, что она в полной безопасности.

– Неужели?

Горубл широко зевнул и повернулся к Гроунвельту.

– Нам не потребуются твои услуги, - обратился он к палачу.
– Тебе не придется выяснять у этого изменника, где находится леди Андрагорра. Полчаса назад она и ее спутник были схвачены. Они будут доставлены сюда с минуты на минуту. А этого предателя можешь бросить к Прожорливому Горогу. Он, как мне известно, не ел несколько дней и не откажется от хорошего обеда.

– Ну вот, мне опять не повезло, приятель, - печально заметил Гроунвельт; он вел закованного в цепи Лафайета по еле освещенному коридору.
– Я всегда знал, что у меня есть враги при дворе. И кому я там мог помешать? Да я в жизни никого и пальцем не тронул, разве что по долгу службы. И вот тебе награда за преданность.

Он взглянул в темноту сквозь толстые прутья решетки:

– Отлично, он спит у себя в берлоге. Значит, мне придется использовать электрическую дубинку, чтобы не дать ему выскочить, когда я открою дверь. Знаешь, у меня душа переворачивается, когда бьют бессловесную тварь.

Из клетки чудовища на Лафайета повеяло сыростью; на полу он разглядел соломенную подстилку и разбросанные кости. Невольно попятившись, он пролепетал:

– Послушай, Гроунвельт, ведь мы с тобой старые друзья, не так ли? Почему бы тебе не проводить меня назад в камеру? Герцог ничего не узнает...