Затейники
Шрифт:
— Да, — улыбается Смирнов: — если кто увидит, вся деревня заговорит: куда это чорт понес председателя кооператива в такую рань..
— Через забор надо, — говорит Петька и с опаской поглядывает на председателевы брюки.
— Через забор, так через забор, — весело отвечает Смирнов.
Утренний холодок бодрит и освежает, а двое мальчишек так серьезно относятся к делу и так таинственны, что Смирнов, с утра до ночи просиживающий над бумагами, становится сам мальчишкой.
Он разбегается, хватается руками за забор и одним махом перепрыгивает через него.
— Ловко! — восхищаются мальчики.
Они и сами не дураки через заборы махать, но так не умеют.
Дорожка идет между огородами, где еще ничего не выросло, и оттого они кажутся просто полосами плохо прокопанной земли.
— А тут прыгать надо, — говорит Петька, когда дорожка обрывается у канавы.
Канава не широка, но края ее, поросшие травой, мокрые и скользкие. А внизу мутная вода.
Петька прыгает первым. На том берегу его правая нога соскальзывает, и он, с трудом цепляясь за кустики, задерживается и переползает наверх.
За ним прыгает Смирнов. Он приседает, делает взмах руками, от которого на мальчиков нападает смех, и благополучно доставляет себя на другую сторону.
— Делай как я, — говорит он Митьке.
Митька тоже приседает, потом начинает махать руками, но довольно бестолково, и наконец прямехонько угадывает в канаву.
Штаны его до половины покрываются грязью, а рубашка вдруг темнеет.
Смирнов хохочет во все горло, и с ним вместе, заражаясь его смехом, хохочут и Петька и сам пострадавший.
— Ладно, я уж как-нибудь поучу вас, как надо прыгать, — говорит Смирнов.
— Я тут завсегда прыгал, мне не в первой, — сконфуженно заявляет Митька. — Только я по-своему, а по-вашему не умею.
Дальше идут через небольшой фруктовый сад. Деревья стоят, окутанные светлозеленым облаком. Крепко и хорошо пахнет яблоней и вишней.
— Сад чей? — спрашивает Смирнов.
— Соседей, Абдуловых, — отвечает Петька.
— Вот и будут они без фруктов.
— А вы как знаете?
— А вон гляди. — Смирнов срывает что-то с яблони и подносит к Петькиному носу.
Петька видит старый, сморщенный, свернутый в трубочку листок.
— Червяки?
— Они самые. Весь плод поедят.
— А у нас осенью собирали.
— И хорошо делали. Ну, скоро, что ли?
— Вот через этот забор махнем — и наш сад будет.
Смирнов немного устал и от воздуха, и от прогулки, и от прыганья через забор и канаву. Он медленно перелезает, ставя ноги на перекладины, — и вдруг… брюки его за что-то задевают, и, когда он спрыгивает, на заборе остается кусок темной материи.
Петька с ужасом глядит на этот кусок и на дыру внизу у брюк, а Митька тихонько радуется. Это тебе не канава!
Смирнов смеется:
— А ну их! Кругом драные. Все равно скидать пора.
— Вот он, парник наш, — с гордостью говорит Петька. — Глядите, как прет.
Он поднимает крышку, подпирает ее двумя колышками. Из парника вырывается теплый, щекочущий ноздри воздух.
— И впрямь прет, — удивляется Смирнов. — Гляди, не заморозь.
— Ничего, теперь тепло, — отвечает Петька, и глаза его сияют. — А знаете что?
— Что? — спрашивает Смирнов, разглядывая молодую, яркую, упругую зелень.
— Мы капусты посадили, как ее… этой, что… Как, Митька ?
— Что цветет, — отвечает тот.
— Капусты, что цветет? — удивляется Смирнов. — А, понимаю, — цветной капусты. Ну и доки! Где ж вы ее достали ? Ведь у вас ее не садят.
— И не знают, какая она с виду, — сияет Петька. — А это все он, Митька.
— Я что, я ничего. Я только денег достал, — смущается Митька, — да в город один комсомолец ездил, так я его просил купить.
— А деньги он как достал? — возбужденно говорит Петька. — Пойдем уж, по дороге расскажем.
Они идут тем же путем и, не замеченные никем, благополучно перебираются через все препятствия.
IX. МИТЬКА ОРУДУЕТ
А деньги Митька достал совсем неожиданно для себя. Зимой еще расхворалась сестренка. Сначала было все ничего, потом она начала гореть, разговаривать сама с собой, и все тело ее покрылось красными пятнами. Две другие девчонки, продолжавшие спать с ней на одной кровати, тоже заболели.
Мать все хотела позвать бабку, но Митька напомнил ей про Тараканью Смерть.
— Той деньги задаром выложила и еще хочешь?
Сердце Егоровны не переставало болеть по тем деньгам, и она сдалась.
— Как же будет-то ?
— В село побегу, в больницу. Доктора приволоку.
— А не затравит?
— Да ну тебя, мамка, совсем как слепая. Доктора на то и поставлены, чтоб лечить, а не травить.
Митька махнул в село, разыскал доктора, тот согласился посмотреть задаром, но потребовал, чтоб его подвезли. Больничные лошади были в разгоне.