Затейники
Шрифт:
За сиреневым кустом стоял парничок, накрытый стеклом, а под стеклом…
— Господи, боже! — крикнула Марья Семеновна. — Чудо какое!
— И никакого чуда, — ответил сияющий Петька. — Это мы с Митькой сварганили.
— С Митькой? Ну-ну?
— Ну, да. Потихоньку от вас.
— Потихоньку? Скажите на милость…
— А как же. Ежели б я хоть слово об этом вымолвил, пошла б руготня.
— Да разве ж я ?…
— Ты-то ничего. А вот батька. Нипочем не позволил
— Ах ты… ах ты, милый мой!
— То-то. Теперь милый.
Марья Семеновна опустилась на колени и принялась разглядывать каждый листочек..
— Добра-то, добра сколько!
— Добра много, — солидно ответил Петька. — Это вот поедим, это на семена пустим, а это продадим.
— Продадим? Да ну тебя. — Марья Семеновна засмеялась. — Продадим! Ишь что сказал!
— А что ж. Это знаешь что?
— Салат? Нет, не салат. Что бы такое?…
— Не знаешь. Цветная капуста это. В городе ее больно любят. В такую рань за ее много дадут.
— Ну, и молодцы! Ну, и умники! — восхищалась Марья Семеновна.
— Теперь и умники. А что бы ты раньше запела?
— А семян где достали? — подозрительно уставилась на Петьку мать.
— Семян ? — Петька замялся. — Ну, уж так и быть, скажу, авось не заругаешь. — Нет, стой, — ты побожись, что не заругаешь.
— Ну, ей-богу.
— Скрал я. У тебя в кладовой.
— У меня? Ах ты, ст… — Марья Семеновна вдруг остановилась. Перед глазами ее встал собственный никудышный огород. — Ах ты, стервец, да что ж ты всего-то не скрал?
Петька, удивленный таким оборотом дела, только рот раскрыл. А мать сказала:
— Сейчас салат пойду приготовлю. Ты отцу молчок. Пусть спервоначалу поест. Ладно?
— Ладно, — ответил Петька.
Отец вернулся к обеду. Петька уселся за стол и, хитро поглядывая на мать, стал следить в то же время за отцом.
Мать, напрасно пытаясь скрыть довольную улыбку, поставила на стол миску, накрытую передником.
— А ну, открой, — обратилась она к отцу.
Потапов сдернул передник и тоже, как давеча мать, удивленно вытаращил глаза. Рука его с передником осталась в воздухе.
Мать засмеялась. Петька хихикнул.
Потапов встал со скамьи, перегнулся, и долго глядел на салат.
— Ну? — наконец выговорил он. — Это что?
— Салат, — пискнул Петька.
— Сам вижу, что салат, а не курица. Не слепой, чать. Что за штука? Откуда?
— Его дело, — сказала мать, подмигивая Петьке.
— Его? Да что ты голову, морочишь? Объясни толком.
Марья Семеновна объяснила. Потапов переводил глаза с Петьки на салат.
— Ай слово какое знаешь? Чудес-то ноне не бывает.
— Какое слово? — осмелев, заговорил Петька. — Не слово, а книга.
— Книга?
— Ну, да. Я книгу почитал, как парники делать, и сделал.
Потапов откинулся назад.
— Парники? Хм!.. Да, вот оно какое дело. А ну, покажь, покажь свою книгу.
Петька выскочил из-за стола.
— Вон она.
— О-го-род-ни-чес-тво, — с трудом прочитал Потапов. — Ну и ну!..
Петька решил итти на приступ.
— Видишь, батька, как по книге все складно выходит. А ты бранился. В школу меня не пускал. Говорил: без ученья вырастешь. А я хоть и плохо учился по твоей милости. — выучился. Книгу почитал и парник сделал. Семена посадил, и выросло.
Потапов переводил взгляд с улыбающегося лица жены на задорное сына, поглядывал на салат и мало-по-малу сам стал улыбаться.
— Значит, по книге?
— По книге.
— Так. А доски где достал? Тоже по книге ?
— Не-ет. В сарае.
— Так. А семена тоже по книге?
Петька ближе придвинулся к матери. Гроза надвигалась.
— У меня он взял, — вмешалась мать: — да жаль, что мало.
— Так. Так. А ну, давай попробуем твое мастерство.
Петька, хотя мать и наложила ему полную тарелку салата, почти не прикасался к нему. Зато отец потребовал вторую порцию и с хрустом разгрызая редиску, улыбался себе в усы.
— Так, так, — сказал он, когда вторая порция была съедена. — Значит, надо и нам, мать, за книгу приняться. Тебе за огородную, мне — насчет поля. А то выходит — сын-то у нас умней родителей стал.
Петька уговорил Марью Семеновну сходить с ним к Митькиной матери.
— Чтоб не очень ругалась, — объяснил он.
— Да чего она ругаться будет, если у Митьки так же уродило?
— Она будет, — убежденно сказал Петька: — она такая.
— Ну, пойдем, коли так.
Женщины разговорились о своих делах, а мальчики пошли к парнику и, выбрав самые крупные овощи, понесли их в дом.
Так же, как и Марья Семеновна и Потапов, Егоровна ахнула, так же всплеснула руками, А после, ничего толком не спрашивая, накинулась на Митьку и, не давая ему и рот раскрыть, ругала его почем зря. Ни Марья Семеновна, ни Петька, ни сам Митька не могли в толк взять, за что она ругается. Да и сама Егоровна, пожалуй, не знала, за что. Ругала, потому что надо ж поругать сына, если он сделал что-то тайком от нее.