Затмение Луны и Солнца
Шрифт:
— Так.
— А затмение луны как будет?
— Вот как.
И Яков Иваныч стал так, что Василий оказался между ним и Сережкой.
— Земля закрыла от меня солнечный свет, — стало-быть, я потемнел. Ты меня затмил, Василий, вернее не ты, а твоя тень.
Земля закрыла солнечный свет…
— А тень земли тоже круглая,
— Конечно, тоже, ведь наша земля круглая, она — шар. И луна шар.
— А солнце?
— И солнце — шар. Только земля и луна — шары затверделые, а солнце все расплавлено, все кипит. И вот, когда…
Тут Сергей перебил его:
— Погоди-ка, Яков Иваныч, я не понял вот чего. Ты говоришь, что Васька вокруг меня ходит, и на нем от этого делается зима и лето.
— Не на Ваське, а на земле.
— Ну да, на земле, Васька-то, ведь, земля наша. Так вот этого-то я и не понял. Почему это, если земля вкруг солнца ходит, она то жарче, то холоднее становится? Разве солнце с одного бока жарче греет, а с другого холоднее?
— Нет, суть не в этом. А я тебя так спрошу: если летом солнце прямо над головой твоей стоит в полдень, — жарко?
— Жарко.
— А когда оно к закату все ниже да ниже склоняется, — прохладнее становится?
— Конечно.
— Вот в этом-то разгадка и есть. Косые лучи греют слабее, прямые — сильнее. А земля движется вокруг солнца наклонная слегка, — не так как Василий двигается, ровно стоя, а как если бы он подвыпил и косяком пошел. И потому в иных местах попадают на землю лучи прямые и делают лето, потом они идут косее, и помаленьку холоднее делается — осень наступает, потом зима, а затем снова выравниваются лучи, и приходит весна.
— Стало-быть, — говорит Вася, — не могу я землей быть. Я не пьющий и косяком ходить не умею.
Вдруг Яков Иваныч застонал и обеими руками стал скрести шею.
— Ох, не могу больше, сил никаких нет! Пантелей Семеныч, — закричал он, — как хотите, а я ушел, не могу больше терпеть: мошки загрызли до смерти.
И правда, — мошки черной тучей все время кружились над бедными рыбаками и жалили немилосердно сквозь рубашку, забирались в рукава, забивались в нос и рот.
— Ну, пойдем, пойдем, — согласился Пантелей, разгибая с трудом спину. — Червяки больно хороши, правда, а и мне невтерпеж стало от мошек проклятых, затмения на них нет.
— Вот верно, — откликнулся Василий, — нашло бы затмение на недельку, все бы они пропали, правда, Яков Иваныч?
Но Яков Иваныч уже бежал вниз с опилковой горы, раздирая в кровь грудь и руки.
— Пойдем скорей, выкупаемся, — кричал он снизу, — я говорить больше не могу, помираю!
Все побежали к реке, окунулись, поплескались и, освеженные, быстро двинулись домой.
ПЕРЕПОЛОХ В ДЕРЕВНЕ
Настала зима. Как-то Василий был в потребиловке, — мать просила пшена купить да дрожжей. Купил, возвращается, а с почты ему кричат в окошко:
— Василий, зайди-ка на минутку, возьми письмо, в вашу деревню передай.
Оказалось, письмо Якову Иванычу из города. Василий быстрым ходом — домой, знал, что учитель доволен бывает всякой вести городской. Подходит к деревне, издали видит — Яков Иваныч на берегу дрова колет.
— Яков Иваныч, письмо тебе!
Тот, как письмо распечатал да глянул в него— Васька! — кричит, — мы с тобой завтра затмение увидим!
— Да не может быть!
— Верно! Из города пишут мне, что 8 февраля будет.
— Солнечное?
— Лунное!
Книжку под мышку — айда всех оповещать: собирайтесь, мол, завтра к девятому часу на берег озера — будем затмение лунное глядеть.
Батюшки! Что тут пошло! Ребята прыгают, старухи крестятся, молодежь Якова Иваныча на части рвет: рассказывай!
На улицу все высыпали, Яков Иваныч опять Сергея — солнцем ставит, Василия — землей, Петра — луной, громко объясняет, все слушают — гам, шутки, смех.
— И чего галдите? — сердито сказал старик Савин, проходя мимо. — За грехи нам это посылается, знамение это нам, чтобы опамятовались мы, надо в тишине встретить чудо. А вы, как на ярмарку, собрались.
— Какое же тут знамение? — спросил Василий, — если ученые его за сто лет предсказать могут? В стачке они с небесами, что ли?
Старик только рукой махнул и дальше пошел. И что он мог ответить? Конечно — ничего.
На другой день с утра шел снег и все небо было закрыто тучами. Ребята ходили, как пришибленные — так они надеялись увидеть затмение, и вдруг — ничего видно не будет. Вот досада! И нельзя будет доказать Савину, что про затмения ученые знают лучше других прочих граждан. Но к вечеру поднялся ветер, тучи понемногу рассеялись, высыпали звезды. На берегу озера, как в праздник какой, ходили девушки с парнями. На крылечках сидели старухи и старики. А собаки лаяли на луну. Спать никому не хотелось.
— Смотрите, смотрите, — сказал Яков Иваныч, — на краюшке луны уже показалась тень.
— Гляди! Тень!
Черная тень закрыла край луны и стала медленно двигаться к середине.
— Ох, батюшки-светы!..
— И что же это будет?
— Глянь, Петька, глаз ейный закрыло заслонкой!
— К войне это, что ли?
— К голоду, мать моя, к голоду!
— И не к войне, и не к голоду! — крикнул Василий, — нам Яков Иваныч все объяснил. Земля встала между луной и солнцем и свет закрыла. Черная заслонка эта и есть тень земли. И никаких страхов в этом деле нет.
— И вся луна закроется? — спросил Сергей.
— Нет, — это затмение будет частичное. А иногда закрывается и вся луна, — тогда затмение называется полным.
— Медленно как наползает, тень-то.
— Да, она часа полтора надвигается.
Понемногу стали расходиться: кому спать захотелось, кому холодно стало. И на берегу осталась только молодежь. Прошло три часа. Луна медленно освобождалась из тени, и становилось опять светло.
— Солнечное затмение наверное красивее? — спросил Василий.