Шрифт:
Тим Каррэн
ЗАТМЕНИЕ
1
Я расскажу вам историю о том, что случилось после того, как погас свет. Я расскажу вам, что случилось с нашим прекрасным зелёным миром и людьми, которые называли его своим домом. Поймите, это не счастливая история и в ней нет никакой морали.
2
У нас было ранчо на Пиккамор-Уэй. Обычное ранчо семьи из среднего класса и там было ... скучно, но это было приемлемо. Веселье - это для тех, кому ещё не исполнилось
Вот такое у нас было добрососедство на Пиккаморе.
Самодовольное, предсказуемое, но очень комфортное.
Это была светлая улица с пышными зелёными дубами и белыми дощатыми домами, выстроенными аккуратными рядами. Внедорожники стояли на подъездных дорожках, дети, катающиеся на роликах по тротуару, дружелюбные соседи с холодильничками холодного пива на верандах и большим количеством хорошего красного мяса для вечернего барбекю. Это была американская мечта почти во всех отношениях, и если время от времени что-то тёмное омрачало воды нашего кристально-голубого озера - чей-то сын был пойман на продаже наркотиков в средней школе или чья-то жена завела роман со своим боссом - мы просто делали вид, что не замечаем этого, пока вода снова не становилась чистой. Потому что так и случалось. Всегда.
По крайней мере, мы так думали.
В тот роковой день, на горизонте перед самым закатом вспыхнул какой-то странный разряд молнии, а люди стояли во дворах и на крылечках, наблюдая за ней и ожидая хороший летний ливень. Влажность была высока в течение нескольких дней, и это был предвестник, который должен был выпустить влагу из воздуха.
У нас была небольшая вечеринка на заднем дворе, которую я устроил как праздник, в честь того, что не курил уже три месяца. А когда ты с шестнадцати пыхтел этими гробовыми гвоздями и тебе скоро исполнится пятьдесят - это чертовски хорошее достижение. Кэти гордилась мной, так же как и моя дочь Эрин, которая проводила лето в Италии по программе работы и учебы. Я тоже был очень горд собой, настолько горд, что планировал похвастаться этим, когда снова начнутся занятия в школе — я преподавал физику и биологию в школе имени Патрика Генри.
Все шло хорошо.
Бифштексы толщиной в полтора дюйма, початки сладкой кукурузы, поджаренные на открытом огне, гигантские креветки, жареные на гриле и щедро смазанные чесночным маслом, и кувшины с ледяным джин-тоником шли по кругу. Это было хорошее время. Конечно, Бонни Курц напилась и стала чересчур дружелюбной, Рэй Уэтмор жаловался на наших никчемных советников, а Эл Пекман всё время отводил меня в угол и пытался уговорить вложиться в паевые фонды, одновременно пуская мне в лицо дым от своего вездесущего "Мальборо", вызывая у меня безумную тягу и приятное ощущение никотиновой зависимости. Но всё было хорошо, и в тот вечер все разошлись по домам сытые, пьяные и счастливые.
Когда мы наконец закончили уборку, была уже почти полночь.
– Кажется, Бонни стошнило на клумбу, - сказал я.
Кэти вздохнула.
– Она делает это каждый раз. У нас две ванные комнаты, и она никак не может найти ни одну из них.
– В её то состоянии? Черт, она никогда не найдёт нужную дверь.
Кэти села на диван рядом со мной.
– Эл схватил меня за задницу.
Я хихикнул.
– У тебя очень аппетитная задница. Ты не можешь винить его. Я не мог прийти тебе на помощь, потому что отбивался от Бонни. У неё была татуировка в виде розы на груди, и она всё время пыталась показать её мне.
– Она всё время пытается показать её всем.
– Она очень гордится своими прелестями.
Кэти снова вздохнула.
– Удивительно, как фунт силикона в правильном месте влияет на самооценку женщины.
Мы немного поболтали, и Кэти отправилась спать. Я остался на диване и смотрел повтор игры Pirates против Braves на ESPN. Где-то во время этого матча я задремал. Я спал глубоким, забывчивым сном, который приходит лишь после хорошей выпивки и еды. Не знаю, как долго я был в отключке. Может быть, часа два.
Я проснулся от вспышек света.
По крайней мере, так это выглядело. Я открыл глаза и тут же закрыл их, потому что мир был полон хаотичных всполохов. Дождь хлестал по дому, гремел гром, ветер заставлял деревья скрипеть и стонать на переднем дворе. Стробоскопическая молния вынудила меня прикрыть глаза. Это было уже слишком. Особенно после того, как я столько выпил. Я знал, что должен встать и закрыть окна. Я обязан, как владелец дома, но Боже, я чувствовал себя как смерть. Моё тело было тяжёлым, как будто на меня навалили груду камней, мой желудок сворачивался в восьмёрки, а голова раскалывалась от похмелья.
Наконец я сел и почувствовал себя ещё хуже.
Всё ещё сверкали молнии. Странно. Обычно в ливень молния вспыхивает время от времени, сопровождаемая грохотом, но это был непрерывный быстрый поток. Было похоже на тысячу вспышек, которые гасли с небольшим перерывом. Таймер выключил телевизор, и в гостиной было темно...если не считать вспышек, которые, казалось, появлялась спорадически: череда быстрых всполохов в течение двух или трёх минут, затем затишье на некоторое время, прежде чем снова начаться. В этом было что-то неправильное, и я это знал, но у меня было слишком сильное похмелье, чтобы думать об этом.
Я поднялся с дивана и проверил окна, но все они были закрыты. Это означало, что Кэти, всегда находчивая, опередила меня, как обычно. Наверное, она подкралась и закрыла их, пока я спал. Я поднялся наверх и забрался в постель рядом с ней, ожидая очередного шквала света.
– Ты не спишь? – спросил я.
Нет ответа.
– Кэти, ты не спишь?
Ответа по-прежнему не было. Это была игра, в которую мы играли годами. Она притворялась спящей, и я будил её, постоянно шепча её имя, а если это не помогало, я хватал её за ногу, и она визжала.
– Кэти? – сказал я.
– Ты не спишь? Кэти? Кэти? Кэти? Эй, Кэти, ты не спишь?
Не знаю, что это было, но я почувствовал, как внутри меня поднимается странная паника. Было очень темно, и я не видел её, но какое-то скрытое шестое чувство (не знаю, как ещё это назвать) подсказало мне, что её там нет. Время от времени оно бывает у всех нас. Тогда оно появилось и у меня. Её не было в постели так же, как вы бы могли войти в пустой дом и знать наверняка, что там никого нет. Наверное, в атмосфере что-то есть.