Затмение

Мороз Андрей

Киерены выходят из-за деревьев на «нашу» небольшую полянку и к моей полной неожиданности — внезапно застывают на месте. Как там похожая игра в детстве называлась..? Не помню…

Вперед идет только один из них! Этот двигается с осторожностью многократно травленного зверя. Руки с раскрытыми ладонями держит врастопырку на уровне лица. Даже короткие пальцы расшиперил… Лицо неподвижно-блеклое — без эмоций…

Вот — как они нас засекли-то, а? Дети природы, мля!

Орк продолжает медленно идти в мою сторону.

Приподнимаюсь и показываюсь

ему из-за куста — вместе с пленником, поднимая его не слишком тяжелое тело за собой.

Непроизвольно сдавливаю только начавший обозначаться подростковый кадык «орчонка»-юнца.

Молодой «орк» в моих руках тут же начинает беззвучно трепыхаться в рефлекторном испуге перед наступающим приступом удушья.

— Нет! — негромко, но веско произносит приблизившийся к нам на десяток шагов киерен, — Подожди! Не убивай его. — и уже иным — просительным тоном, поясняет, — Это мой последний сын! Не хочу видеть его смерть. Пусть ваши люди тогда сначала стреляют в меня. Прошу тебя!

Язык у киеренов общий с нугари — только с легким налетом «акцента». Поэтому я без труда понимаю все, что слышу.

Одновременно с этим — коротко оглянувшись себе за спину, на задвигавшихся соплеменников — «орк» отдает им команду: «стоять»!

Без слов и дерганья — они сразу же подчиняются его приказу.

— Мои воины не станут сопротивляться… — снова бесстрастным тоном обращается ко мне киерен, — Если ты оставишь ему жизнь. — и секунду помедлив, добавляет, — И всем нам…

И выжидающе всматривается в мое лицо — так и не опуская раскрытых ладоней ниже уровня своей широкой груди.

— Он не их сын… — скептически и тоже негромко замечаю я, — Да и ваше сопротивление ничего не изменит. Нас здесь гораздо больше. Твои бойцы ничего не успеют — ни приблизиться для броска, ни даже убежать. Их просто перебьют на расстоянии. Путь назад уже тоже перекрыт моими стрелками.

— Ты их вождь — я тоже вождь своих людей… Вы ведь идете в поселок. — «орк» не спрашивает, а скорее утверждает, — Я расскажу тебе обо всем, что там происходит, сколько там ваших врагов и вообще все, что тебя интересует… Если ты потом отпустишь нас…

— А ты сам — разве не наш враг? Ты враг моих друзей — значит и мой враг.

— Те, кто в поселке — сейчас гораздо опаснее для вас, чем я и мои воины. А мы просто уйдем в свою степь и не причиним вам никакого зла. Мы сами ушли от тех, кто сейчас в поселении. Сами и без их ведома — и если попадемся им на глаза: нас убьют.

Задумываюсь.

…Сведения нужны. Лезть к черту в пасть наугад — абсолютно неразумно. Как нам скрытно попасть за стены поселка — мы и без этого киерена сами знаем. А вот, что ожидает нас там внутри — не имеем ни малейшего понятия. Сколько там бойцов противника? Сколько из них землян? И что там сейчас вообще происходит? Где располагаются основные силы врага? Кто и где ночует? Караулы? Их количество и порядок смен в ночное время? Как обеспечивается охрана обоих ворот городка?

…Вопросов — масса, на самом деле!

— Хорошо — допустим я решу, что мы будем говорить с тобой! А вот ты — поверишь моему слову, что когда я узнаю, все что я хочу знать — то сохраню жизнь твоему сыну и всем остальным? — очень пристально смотрю в темно-карие глаза немолодого вожака «орков».

— А у меня есть выбор? — показав желтые, крепкие и острые зубы — криво усмехается вождь киеренов. Его плосковатое лицо становится немного более рельефным. — Ты прав — вряд ли кому-то из нас повезет вырваться отсюда живым — если мы все же решим бежать или биться с вами сейчас.

Ну да — тут он прав: все козыри у нас. И количество бойцов и качественное превосходство нашего оружия и наличие луков и арбалетов с натянутыми сейчас тетивами и наложенными на них болтами и стрелами, направленными в тела киеренов…

— Ты хочешь, чтобы я отпустил твоего сына? И всех вас? Хорошо. Сделка принимается. Но взамен ты расскажешь мне всё, — я подчеркиваю последнее слово, — что меня заинтересует о «больших бородатых людях», о твоих сородичах и о том, что происходит в захваченном поселке нугари. Ты ведь сейчас — прямо оттуда идешь?

Киерен кивает, не отводя от моего лица своих цепких и неглупых темных глаз.

— Пока мы беседуем — я отпущу горло твоего сына, но пока не услышу ответов на все свои вопросы — его жизнь по-прежнему принадлежит мне. Он подождет результата нашего разговора — среди моих воинов. И они смогут забрать его жизнь в любой момент — если мне покажется, что ты меня хоть немного обманываешь. — теперь я испытующе смотрю на него, — Я не стану оскорблять твоих воинов и тебя — предложением разоружиться, но пусть они сядут на землю посередине поляны и тоже подождут окончания нашего разговора.

…Да — я взял заложника и собирался вовсю использовать отцовские чувства этого «орка». Всё так! Бесчеловечно и негуманно!

Не слишком долго поразмышляв, он согласно кивает.

— Хорошо. Пусть так и будет.

Карие глаза орка отливают янтарем на позднем закате.

Ну а иного выбора у предводителя этого отряда все равно не имеется. Согласится он на мое предложение или нет — их жизни так и так в нашей власти.

Нас на самом деле значительно больше и к тому же все его бойцы сейчас на прицеле у наших стрелков, которые и впрямь — как взаправдашние эльфы, тихо появляются из-за деревьев с разных направлений.

Отпускаю его сына, передавая его назад в руки своих бойцов.

Жадно, по-рыбьи разевая рот и хватая воздух — пацаненок мучительно перхает! Ничего — продышится и прокашляется. Зато, может и впрямь жив останется.

Оглядываю воинов, ждущих команды за спиной моего собеседника. Угрюмые, но не испуганные смуглые лица. Широкоплечие, коренастые и мускулистые — «сухие» тела странников, охотников и бойцов, без единой лишней капли жира. Вот ведь реально — индейцы!

Словом — киерены, как киерены. Ничего нового.