Затмение
Шрифт:
– А он уже проявил желание работать по своему профилю в дальнейшем, когда освоится?
– Пока нет, – равнодушно ответил Влад, протягивая мне ключи от мастерской. – Он пока абсолютно инертен. Расшевелите его, пожалуйста, он может быть мне полезен.
С ключами я отправилась к Жану в номер. Отворив дверь по моему первому стуку, он пригласил меня войти. На нём были те же джинсы и распахнутая рубашка, накинутая на голое тело.
– Как спалось? – вежливо поинтересовалась я.
– Спасибо, неплохо, – довольно холодно откликнулся Жан.
– Если ты уже готов,
– Да, конечно. Одну минуту. – Он затянул потуже ремень, застегнул рубашку, накинул ветровку. Затем едва заметно улыбнулся: – Можно идти.
До мастерской шли молча.
У деревянного строения, походящего на ангар, Жан взял у меня ключ и сам открыл тяжёлый навесной замок. Мы зашли внутрь, и в нос нам ударил спёртый, но приятный запах залежавшегося сена. Весь пол автомастерской был усыпан золотистой соломой.
– Здесь что, раньше был курятник? – усмехнулся Жан.
– Вряд ли. Вся продовольственная база находится в деревне Солнечной. Это в нескольких километрах отсюда.
Жан без особого интереса оглядел помещение. Прошёлся вглубь ангара, взглянул на имеющиеся инструменты и какие-то станки.
– Жданов сказал, что ты физик, – попыталась я завязать беседу.
Жан кивнул.
– А я журналист.
– А твоя подруга, наверное, с обложек тех самых журналов?
Надо же, сразу о ней вспомнил. Меня это задело? Или показалось?
– Нет, Жанна хирург.
Жан присвистнул.
– Она тебе понравилась? – с трудом скрывая ревностные нотки, спросила я.
– Да нет, просто неожиданно. Такой диссонанс между внешностью и профессией. Она красивая. Но очень холодная и неестественная. Как будто не человек, а ходячая глянцевая обложка.
Мне полегчало от этих слов. Но за подругу стало обидно.
– Такое определение несправедливо по отношению к ней. На самом деле Жанна очень тонкая, глубоко чувствующая натура. Она вынуждена надевать маску, как в некоторой мере и все мы, оказавшиеся здесь волею судьбы. Ты изменишь своё мнение, когда узнаешь её получше.
– Думаешь, стоит?
– Это неизбежно. Мы тут живём одной большой семьёй. Довольно скоро ты будешь неплохо знаком с каждым её членом.
– И мне тоже придётся надеть маску?
– А разве сейчас ты не в ней? Не в оборонительной маске?
– Главный маскарадчик – это ваш Жданов. – Жан не посчитал нужным ответить на мой вопрос.
– Что ты имеешь в виду?
– Надел маску добродетеля, а сам задумал бог весть что. Но ты, конечно, и его будешь защищать.
– Нет. Мне ни к чему его защищать. Тем более Влад и у меня очень долгое время не вызывал особого доверия. Здесь у каждого своё, сугубо личное отношение к этому человеку. Правда в том, что от этого ничего не зависит. В любом случае всё будет так, как решит Жданов. Так что, если хочешь облегчить себе жизнь на базе, лучше научись доверять ему. Так спокойнее. А участвовать ли в общественной жизни базы и насколько, решать тебе. Не захочешь присоединиться к научной группе, будешь спокойно трудиться здесь, в мастерской.
Наконец-то Жан посмотрел на меня внимательно, как будто пытаясь
– Мне бы хотелось верить тебе. – Лицо молодого человека наконец приобрело более мягкие черты. Это говорило о том, что он сделал правильные выводы. – Тебе, не ему, – уточнил он.
От этих слов или от тона, которым они были сказаны, по моему телу вновь пробежали мурашки. Я никак не могла поверить, что ветреная, легкомысленная Жанка так безошибочно, намного раньше меня определила, что этот человек меня зацепил. Я пока сама не понимала, как это случилось, но что-то поменялось в моём мироощущении с того момента, когда наши с Жаном взгляды впервые встретились. Жизнь приобрела некую полноту. А в сердце поселилась неведомая тревога.
В школьные годы я бы не задумываясь определила это состояние как влюблённость. Но только будучи малолетней глупышкой, можно было влюбиться, купившись на приятную внешность. Сейчас, когда я, несмотря на весьма юный возраст, уже имела представление о множестве самых разных мужчин, просто невозможно было предположить, что я влюблюсь вот так, с первого взгляда. Да, мне встречались умные, красивые, достойные, но в каждом из них после недолгого общения я непременно разочаровывалась. Исключением стал лишь Бой. Но с ним было всё совсем по-другому.
– Ну что ж, – встрепенулась я, как будто отгоняя от себя нелепые мысли, посетившие меня в последние секунды, – сейчас мне пора идти. Встретимся в столовой за обедом. Мы с Жанной сидим за столиком у окна в дальнем правом углу зала. Ты без труда найдёшь нас.
– Спасибо, Маргарита. До встречи.
Жан не появился ни в обед, ни к ужину. Вечером начался сильный дождь, зарядивший, похоже, не на один час.
– Что же за упёртая натура! – негодовала Жанка. – Ты же сказала, что мы будем ждать его?
– Сказала. – Я тяжело вздохнула. – Может быть, он до сих пор в мастерской и пережидает там дождь? – предположила я.
– Посмотри на небо. Просвета не видно. Сколько он, по-твоему, намерен ждать?
– Ну я не знаю, – пожала плечами я. – Судя по всему, он просто не нуждается в компании, тем более нашей. Хочет побыть один.
– А вот этому не бывать! – Жанка взяла тарелку с нетронутым ужином, предназначавшимся для Жана, накрыла её другой, пустой тарелкой и протянула мне. – Ты не дашь ему умереть с голоду. Что за безобразие, парень не ел весь день.
– Жанна, – простонала я. – Он взрослый человек, сам знает, что делает. Тем более ты сама говорила: у него стресс. Следовательно, и аппетита нет. Я не пойду.
– Маргарита, не дури. Я обещаю тебе, если он будет по-прежнему холоден и неприветлив, то я завтра же отстану от тебя. Будем вместе приобщать парня к жизни на базе. А сейчас иди. На, накинь дождевик. – Жанна протянула мне целлофановый плащик.
Спорить было бесполезно. Тем более воодушевило обещание подруги завтра же покончить с этим нелепым сводничеством. Накинув дождевик, я взяла тарелку, с укоризной взглянула на Жанну и направилась к выходу.