Затонувшая свобода
Шрифт:
– Сивиор?
– Нет, эта та, где королевская семья живет, туда чужих не пускают. Особенно пиратов. Мы же мчим в центр для людей – Марадео.
Джек неловко хлопнул Айви по плечу и все же ушел в ванную, не утрудив себя закрыванием двери. В комнате быстро темнело, ведь солнце скрывалось за горизонтом, и чем властнее царствовала темнота, тем сильнее Айви понимала,
Вскоре совсем стемнело, а Джек занял соседнюю кровать. Он быстро уснул, а вот Айви ворочалась, злилась на рубашку, которая постоянно затягивала в кокон, облепляя уставшее тело, вздрагивала от каждого шороха. За дверью кто-то ходил, снизу доносился шум толпы и хохот, звон стаканов. На улице тоже гудела жизнь. А мозг все напоминал, как сильно ее хотел найти отец, сколько ресурсов отправлено на поиски. И тогда каждый шаг, каждый гром или хлопок казался предвестником русалов, которые пришли, чтобы вернуть беглянку в Тенебрис и казнить.
Спустя пару часов Айви опустила ноги на давно скинутое одеяло. Джек не шевелился, продолжая спать в одних трусах. Злясь, Айви стянула с себя медузову рубашку, не понимая, чем ее тело отличалось от тела Джека. Почему ему можно ходить с голой грудью, а ей – нет?
Она хотела было лечь обратно, но вспомнила, что помимо возбуждения, касания Джека могли бы помочь утихомирить страх. Сейчас он не пугает, ведь не выглядит как холодная и колючая рыба-меч. Напротив, во сне он такой… красивый, умиротворенный. Зная, как недоволен будет Джек, Айви скользнула под его одеяло. Медленно, осторожно, боясь разбудить, она прижалась к его груди, едва помня себя от страха. Она положила ладонь на горячий живот, ощутила вдруг, как Джек обнимает ее, задержала дыхание, ожидая ссору, но он все еще спал.
Айви расслабилась, посильнее прижалась к Джеку, стараясь не думать, зачем он держит ее рядом и помогает, и все же сумела уснуть.
Глава 2. Поднять паруса!
– Твою ж бездну!
Айви вздрогнула и разлепила сонные глаза. Холодный, но хриплый после сна голос Джека добирался до души, покрывая льдом. Он устало вздохнул, провел шершавой ладонью по ее спине, так осторожно и приятно, что она закусила губу.
– У вас лезть в постель к чужим мужикам тоже норма?
– Мне было страшно.
– Страшно ей было, – выдохнул Джек и вытащил свою руку из-под Айви, посильнее укутал русалку в одеяло и сел. – А голая ты, чтобы…
– Рубашка мешала уснуть.
– Ну, конечно.
Джек размял шею, потянулся. Айви недоуменно наблюдала, как он надевает брюки и рубашку, пытаясь понять, почему он не злился. В комнате начинало светлеть, предвещая рассвет, первые лучи солнца игрались в волосах и косичках Джека, сверкали в бусинах и синих глазах.
– Айви… – начал Джек, но замолчал, нахмурился, не зная, как выразить мысль. – Твою ж медузу… понимаешь… нельзя лезть в постель к мужику. Особенно голой.
– Я бы к другому не полезла.
– Ты как ребенок!
Айви хотела обидеться, но не успела, ведь Джек вытащил длинное платье, видимо, из льна, темно-синего цвета с белыми оборками, а затем корсет нежно-голубого цвета со шнуровкой спереди. Нервно сглотнула, боясь представить, как будет себя ощущать внутри вот этого. Она такие видела только на картинках, когда они в школе проходили обычаи и жизнь людей, живущих на поверхности.
– Нижнее белье – это…
– Я знаю, что такое нижнее белье, Джек. У нас тоже есть трусы.
– Которые ты не носишь.
– Ношу. Пять дней в месяц, когда…
– Давай лучше одеваться, пора смываться отсюда.
Айви хихикнула, видя, как Джек морщится, даже не желая слышать про менструацию. И почему людей так смущает физиологический процесс, которому мы должны быть благодарны за рождение детей? Она натянула трусы, начиная грустить о свободе, разглядела пышную одежду, пытаясь понять, как ее надевать. Джек бесшумно подошел, заставляя вздрогнуть, повернул платье нужной стороной, кидая взгляды на грудь, хоть и пытался смотреть в глаза.
– Вы вообще одежду не носите? – спросил он, пока она облачалась в свою новую тюрьму.
– Носим. Чтобы прикрыть то, куда ты постоянно смотришь.
– А как же хотим только свою пару, все дела? А?
Джек усмехнулся, лукаво оглядывая покрасневшую Айви, которая дышала так тяжело, словно забежала в гору, а не оделась. Он помог расправить платье, которое облегало грудь, живот, а от бедер струилось вниз пышной юбкой и доходило почти до лодыжек.
– Мы все же цивилизованное общество! Но одежда такая, чтобы ее можно было снять без помех и кинуться в океан. Представь, сколько времени теряешь, пока снимаешь трусы? А если приказ? И тебе нельзя терять время?
Джек поцокал, качнул головой, облачая Айви в корсет. Она ойкнула, когда он затянул нити, схватила его за руки.
– Мне дышать надо.
– И не выделяться из толпы. Окажемся на корабле – оголяй ноги, сколько хочешь. Сказать честно, я уже привык тебя разглядывать.
– Нахал!
– Сама голая ко мне в кровать залезла.
Джек широко улыбнулся, сверкая глазами, заставляя Айви утихнуть, но все же немного ослабил завязки.
– Могу спросить, м-м… – Джек облизал губы, задумавшись. – Как вы плаваете, когда у вас… ну…
– Кровь вытекает? Это называется менструация.
Айви едва сдержала улыбку, видя, что в этот раз смутила Джека, а не смутилась сама, но он уже взял себя в руки и снова улыбался.
– Именно.
– Никак. Нам нельзя в океан в эти дни.
– Бездна.
Айви поправила корсет, размышляя, как же в этом ходить и дышать, с грустью посмотрела в сторону ботинок, которые уже протягивал Джек.
– Это очень удобно. Ногам не больно, бегать комфортно, ноги дышат. Не думай, что в них жарко.