Заттра 1
Шрифт:
– Дверь закрывай не мешкая. – издал Русима из комнаты. – В подъезде жуткий запах, он с утра обуздал этажи своей невыносимой навязчивостью. – выдал, черкая статью о Пафолусе.
Покинув квартиру, сразу же ощутил жуткое веяние плесени, к счастью квартира соседки всего в паре метров.
– Дан, дан, дан! – колотился мальчик в дверь, словно играл на барабане.
Морщась от ядовитого сквозняка, Ноаль усердно пытался сосредоточиться на чем угодно, лишь бы реже дышать.
На этаже размещены только 3 квартиры, в первой живет Микай Зилуфка, мужчина часто путешествует
– Кто там? – поинтересовалась недовольная женщина из-за двери, отделанной бархатом. – Я вооружена грелкой! – пробормотала, громко чавкая и наблюдая за чужаком в гигантский дверной глазок.
Старушка собственно и не собиралась никому открывать, в это самое время по телевизору шел ее любимый сериал: ''Мэтта, я обожаю тебя!'', он был о непутевом муже и изобретательной жене, на ком собственно держалось все, от уборки до починки приборов, и их брака. На уме у старушки в ту секунду, было одно – быстренько укротить свое любопытство и приметно повредничать, а торопилась она потому что серия того сериала была предпоследней, пропустить даже мгновение для нее было в тягость.
– Это ваш сосед, у нас лампочка перегорела. Запасной не обделены? – охотно поинтересовался. – Завтра, верну такую же. – оговорился, постукивая указательным пальцем по нескромной лупе, вымещенной в середине дверного полотна.
– Кто Мика? – спросила та, не признав сразу Ноаля.
– Нет, Ноаль. – ответил мальчик с негодованием.
Около двух минут старушка тщетно соображала, словно пытаясь прийти в себя от эпизода про авантюру с наследством отчаянной сестрицы Мэтты, а после все же начала отпирать с жутким скрежетом и невероятным скрипом неуклюжую, ходившую ходуном, проблемную дверь.
– Ой, Ноля сейчас, погоди. – выговорила Катония, куда с хлопотным причитанием.
– Треуль, крххх. – заскрипела дверь на 3 минуте.
Приоткрыв ту, тотчас к мальчику вышла женщина низенького росточка в большущих очках, с платком на голове, халате и тапочках цвета ржавчины. Не услышав о том, что мальчику нужно, старушка принялась размышлять о границах соседской нужды, при этом выуживая непутевые крохи рассеянных сведений.
– Ты за долгом пришел, да? – спросила дама, протянув мальчику ладонь с 9 керулями.
Соседка не была замкнутой, то неудивительно ведь ее сын, уехав в другой город на поиски лучшего, вовсе забыл про нее, несмотря на то, что в нем сыскал лишь беды. Обиженная на его решение жить отдельно, старая как могла остроту своей стальной злости точила о зыблемые хлопоты, радость и невзгоды других жильцов. О Тамусе, так его зовут, она уже целый год не говорит, ее годы из-за него расползлись по углам старого жилища и незаметно сгнили, так она кричала в трубку телефона, когда с сестрицей последний раз говорила. Кстати, из родственников у женщины только сестра осталась, та, что живет в попечительском доме, которую собственноручно Катония отдала на содержание лицемерному скряге – Затину Сарки, мужчина на всем экономит, начиная с пищи для постояльцев и заканчивая отоплением страшных комнат.
– Мне
Почесав громадный лоб, дамочка напряженно начала вспоминать, где они могут лежать, удивляться было нечему, ведь у той в каждой люстре было по 13 ламп, что если и перегорали то поодиночке, такие висели в коридоре, гостиной, спальне, кухне и даже ванной. Позади старушки простирался роскошный бардак, что сохранялся в квартире последние года 3, в закоулках и шкафах, на полу и полках был вымещен хаос, тот усыпал своей несусветной нелепостью чуждый времени интерьер.
– Проходи. – промолвила женщина, повернувшись к мальчику спиной. – Я тебе их как раз за Русимин долг выдам. – добавила расчетливо, верно поразмыслив. – Наверное, они на кухне. – шибко предположила, шмыгая по половицам к той.
Катония Арамай Такарадус в былом считалась лучшим счетоводом на небольшой текстильной фабрике, она работала в главном отделе учета, где без передышки трудилась на вычурный износ. По должности та разбиралась в основном с нерадивыми издержками местных простаков, именно поэтому метко приручила хитрость еще смолоду. По себе проворна, чересчур затейлива, не терпит пустой нужды, благодаря чему успешно боролась с всевозможными обещаниями, от которых в том месте не было проку.
Ноаль направился за соседкой вдоль живописных картин, что увесили стены коридора скверными обликами.
– О, у вас есть даже девочка на лугу. – иронично издал мальчик, увидев творение Роллага.
Она стояла на подоконнике и прикрывала часть окна, подобно шторе. Сверху отломана гардина, женщина, искусно прятала стеклянный шкаф с безделушками за изображением грустной девочки, той, что сидит на прохладной земле и рыдает, глядя на небо тревожиться за посадку, тем временем подле той, среди не докопанного поля лежит сломанная лопата, а вдали поднимается ветер, еще немного и грянет ливень.
Раскрыв пару ящиков кухонного гарнитура, женщина шустро приметила несколько ламп, те были отложены для сестрицы. Взяв пару, старушка задвинула ящики и захлопнула распахнутые дверцы, те полгода плотно к ящикам не прилегают. Резко обернувшись, дамочка тут же нахмурилась, старушке не понравилось, как любопытное дитя стало рассматривать ее робкие ценности. Лихо швырнув в Ноаля лампочками, женщина что-то промямлила, не отводя от того глаз, щелкнула левой рукой по кнопке на чайнике, стоявшем на электрической плите, и внимательно осмотрела всю кухню, думая лишь об одном, не прихватил ли тот что-либо за эти несколько рассеянных секунд.
– От долга освобождена! – выдала Катония, посматривая на полки стеклянного шкафа.
Я их чудом поймал, на стекле сразу же заметил, что год изготовления проставлен 4913, а это означает что лампочкам два десятка лет, наверняка они испорченные.
Многим было неизвестно, но на фабрике женщина лампочки принимала за штрафную участь некоторых провинившихся, впоследствии такое кляузничество привело к небывалым залежам в подвале, где высокие пакеты с утаенным содержимым пылятся несколько десятилетий.