Заттра 1
Шрифт:
Уж не знаю из-за чего она себя так повела, может из-за того что мало спала, женщина спит всего пару часов, да и то после 3 часов утра, а может из-за страха больше не проснуться, о чем как-то с дедом обмолвилась.
Насчет всех сбережений, старушка строго придерживалась единственного правила – все самое ценное береги телом, наравне с тем, роскошь жизни – стереги душой, тая все-то от глаз бесспорных зевак, именно поэтому за десятки лет в неухоженной квартирке побывало не более 5 человек, из тех ее сестра, слесарь, почтальон, мальчик и его дед.
– Конверты с почтой возьмешь возле выхода, у зеркала за кораблем. – пробормотала
Пересчитав безделушки, посуду и остальное, дамочка убедилась, что все на своем месте, но ненароком вспомнив про сериал, который закончился пару минут назад, та решила бесцеремонно попрощаться с назойливым соседом, желая успеть досмотреть следующую комедийную постановку перетертых невзгодами лет.
– Золотые лампочки. – сказал мальчик торопясь к выходу.
– Ших, ших. – противно слышались навязчивые шероховато шмыгающие шаги за спиной. – Вон конверты. – вскрикнула женщина, указывая пальцем на груду развернутых писем, небрежно рассыпанных по всей полке.
Соседка была привередливой и более чем истерично, все чаще пыталась опередить любого, в каком либо сведении, приобретенном изделии, черной услужливости.
– Как там дед то? – с неохотой, но напущенной вежливостью поинтересовалась, подталкивая иссохшими руками мальчика к худому порогу. – Как здоровье? – осторожно продолжила спрашивать, приготовившись крепко вцепиться в металлическую ручку двери.
Соседка интересовалась не просто так, пару недель назад, та разорила последние крохи угрюмого здоровья, о чем впоследствии выла, неуклюжей зарядкой заставила его отступить. Женщина смолоду спорт не любила, а тут решила начать.
– Ему лучше. – отметил мальчик, минуя порог странной квартиры.
– А Пытка как поживает? – поинтересовалась более настойчиво.
По всей ее выдержке и смакующему облику можно было догадаться, что та ожидала услышать горемычные вести о злых несчастьях в жизни ассистентки, причем в грубых подробностях, и с яркой дословностью.
– Какая? – озадачился мальчик, весьма неестественно.
На вопросы женщина реагировала не совсем приятно для других, опасаясь двусмысленного использования сведений, по тому о многом умалчивала и частенько раскрепощенный настрой в умах их задающих, тушила наводящим бессовестным натиском. Все чаще Катония утешала свое самолюбие несовершенными желаниями, верой лишь других попрекала, а первородные чувства теперь терпеть не могла.
– Я про ту своенравную девку говорю, что у вас ошивалась. – прошипела свирепо, уличив того в неуступчивости.
На злонамеренный выпад, применил излюбленное спокойствие, ценя любое мгновение, что большинство так и жаждало подмять под угоду скользких утех.
– Да, я спросила о Нытии. – озлобленно ответила старушка, услыхав имя помощницы.
– Она нам еще помогает. – произнес тот, теребя в руках конверты. – О своих планах и новостях та скромно умалчивает, это и правильно. – выдал с осторожностью в голосе.
– Какая от нее помощь то? – озадачившись, женщина хлопнула дверь.
Вернувшись, первым делом выбросил хлопотные объявления в урну, именно те не заманчиво притаились в лиловых конвертах, что приходили из несуществующих ныне организаций, которые едва открывшись, тут же закрывались по непонятным причинам. После того, поменял в душевой лампочку, другую убрал в шкаф, помыв руки, последовал на заманчивый вкус печеной картошки, душистых пряностей, которые дед охотно выращивает
В кухне тем временем сидят Мития, та сразу же встретила возвращение Ноаля с недовольством, и Русима, что сперва пил компот из кислицы, а уж после начинал ужинать. Любое осуждение или бренную мысль о себе, девушка чувствовала за дюжину метров, затаив подозрения, что впоследствии кипели негаданными страстями, та стала вести себя довольно таки предсказуемо, до безобразия грубо.
– Ты чего так долго? – спросила изумленно, в три тона.
Я ничего не ответил, лишь уселся возле двери, подвинул к себе тарелку, начерпал в нее грибной суп, и не торопясь начал ужинать.
Супчик почему-то не имел запаха, состоял всего из 5 компонентов: воды, лапши, грибов, соли и зелени, но, несмотря на скудную гущу, настрой троицы тот подтянул моментально. Русима больше всего жаловал второе, к первому он с детства был равнодушен, ведь в его чересчур юные годы плотная нянька по имени Злона, та была пресных годов, постоянно обделяла мальчика съестным. Вместо того, усердно всучивала ему умелые и не на шутку смелые порции жуткого месива, хотя от немыслимых гущ безнадежной готовки, сама же предпочитала отказываться, точнее свою не ароматную стряпню та смела, оставлять на день отчаянного кошелька, не иначе. Мития же наоборот сносила лишь первое, на рыбу у той была аллергия, а картофель она терпеть не могла, да так что смотрела на него сквозь зубы. Мальчику нравились супы и вареные корнеплоды, вообще к еде тот с осторожностью относился, ведь она в городе водилась лишь 6 месяцев, из 9, к остальным жители готовились заранее, иначе никак, делали запасы в подвалах и на чердаках.
В тишине мы не пробыли и шести минут, как дедушка стал рассказывать о своей новой коллекции Кафишей, недавно выкупленных у торговца Нирты. Торговец тот путешествует в основном за пределами Шатии, собирая ценные виды не только растений, но и секретных вещиц, впоследствии обменивает их на провизию или продает, сам, же живет разъездами, а гостит в основном у своих сестер в разных городах. На что Мития не сдержанно начала больше есть, черпая грибную похлебку до самого дна глиняной Кауны, ровным счетом было сложно догадаться, сколько несдержанных шуток та перетерпела от не сдержанного нанимателя. Поскольку любил тишину, то в те минуты был отрешен от каких либо вестей, полностью приютившись в покое, хлебал пресный суп.
Спустя минут 15, когда блюда закончились, а тарелки опустели, Ноаль с Русимой окончательно разошлись по своим комнатам. Прикрыв дверь, Ноаль присел на кровать, из-под матраса вынул потрепанную книгу с дюжиной тряпичных закладок, кажется, на них были проставлены замечания и вновь включил лампу. Облокотившись на стену, раскрыл мрачные сказания Замтии, в которых спрятались 72 ярчайших эпизода с трагичными смыслами, а так же горькими истинами, и смело предался забавным чтениям.
Сказания эти мне подарил отец Роэлус, под влиянием творений Тамаля он и стал исследователем мистических явлений, а так же тешил жизнь изучением необычных существ, что находят в разных странах. Впрочем, автор книги некая Т. Хагнорт, наверное, соратница мистика.