Шрифт:
ЗАТВОРНИК
ЧАСТЬ 1. НИКОГО ПИЛА НЕ ТРОГАЛ
1. ПРОЕЗЖИЙ
Никого вообще-то Пила не трогал. Лежал он себе на траве закрыв глаза, грелся на солнышке и думал о своем. А думал Пила о
Рядом расположился Краюха - младший брат Пилы. В свои шестнадцать лет он уже успел перерасти старшего, а толстый был как купеческий сын. Даже в такие весны, когда люди в Горюченском Городище ходили от голода прозрачнее теней, на Краюхиных щеках все равно хоть чуточка сала да оставалась. При таком сложении уродиться бы ему сонным и ленивым, но нет! Нрав у младшего был неугомонный как у черта, и пяти минут он на месте спокойно сидеть не мог.
Вот и сейчас ему не терпелось просто так лежать и подставлять свою тушу весеннему солнышку. Краюха осторожно, словно лазутчик, подполз к Пиле и сильно дернул брата за ногу. Но Пила был хоть и невелик, но тоже увесист и не сдвинулся с места.
– Слышь, чего говорю?
– спросил Краюха так, будто что-то сейчас говорил, и брат мог его слышать. Пила не отвечал.
– Слышишь меня? Помнишь, как Рыболов шатуна испугался, и без штанов с речки прибежал?
– Помню, ну и что?
– Да ничего, так. Здорово просто посмеялись над ним потом.
– Ты бы такое чучело увидел в тумане, ты бы голый бежал до самых гор.
– Я-то нет. Я знаю, что его нечего бояться. А Рыболову только потом рассказали, что шатун пропадет, если крикнуть.
Пила молчал. Он счел разговор вполне законченным и потихоньку погружался в сон.
– Слышь, Пила! А работать будем сегодня?
– Ты жрать их собрался, что ли?
– спросил раздраженно Пила.
– Кого жрать?
– Ну доски! Доски напилишь, и потом жрать их будешь, что ли!
– Почему!
– возразил Краюха - Напилим, и пусть лежат. Приедет кто-нибудь, а у нас уже готово все!
– Три года будешь ждать...
– Пила, а Пила! Когда Хвостворту придет?
– Край, у тебя шило заерзало?
– спросил Пила.
– Нет, ты сам подумай: - Краюха придвинулся ближе, облокотился лохматым затылком Пиле на голень и стал рассуждать - Два года наши в горах дурака валяли, а когда третьим летом Хвоста позвали в боярство, так сразу от бенахов только клочки полетели. Думаешь, это так просто, случайно срослось?
– Нет, конечно. Это Хвостворту в горах всех бенахов одной левой порубил. Тебя надо было вместе с ним туда, ты бы и короля привез в мешке!
– Это даже теперь ни к чему. Нет, хорошо конечно будет, если Хвост так сделает. Но это уже необязательно. Короля и так в горах уже под лавку запинали. Так что война вот-вот закончится, и всех отпустят по домам, и Хвост тогда вернется.
– Вернется...
– сказал Пила задумчиво. Он стряхнул Краюху с себя и приподнявшись, сел на траве лицом на закат.
Какой пустой ни была краюхина болтовня, а все же она вернула Пилу к давним невеселым его раздумьям.
В двух днях пути к закату начинались горы, и с высокого берега Горючей их было хорошо видно. За горами жили бенахи и правил ими бенахский король. А еще за этими горами, иначе - за Хребтом, жили захребетники - такие же ратаи как Пила, как Краюха, как Хвостворту, как все в Горюченском Городище и во всем Дубравском краю - одной из многих областей земли ратаев. Пять лет назад в Стреженске, величайшем ратайском городе, был убит Ясноок - страшный-престрашный черный колдун-затворник, взявший в то время в свои руки всю власть в стране. И в этих его руках, в чудовищной хватке его цепких черных пальцев вся огромная многолюдная ратайская земля чахла и задыхалась, не смея пошевелиться от ужаса, что внушал чернокнижник. А когда Светлый - великий князь стреженский - наконец, будто очнувшись ото сна, расправился с Яснооком, и вся страна единым духом вздохнула от облегчения, то захребетские выборные собрались на сход и решили: "Небо избавило нас от черного князя, и светлого нам тоже больше не надо!" Они просили короля принять их под покровительство, и его величество согласился. Тогда и началась эта проклятая горная война. Начал ее уже сын Светлого, Лев, а сам великий князь - человек старый и изнуривший себя многими заботами - почил вскоре после смерти Ясноока, всего на пару месяцев пережив колдуна.
Из Горюченска ушло в ополчение человек тридцать, ушел и Хвостворту, уже во втором наборе, на третий год войны. Должен был по старшинству идти Пила, но он за год до этого свою отправил жену в отчий дом, детей с ней так и не нажив. А Хвост оказался расторопнее, и за тот самый год обзавелся уже двойней, потому и пошел на войну вместо старшего брата.
Первое время от него еще доходили весточки из гор. А два лета назад пришел с войны сосед братьев Водопьян, которому какой-то бенах отхватил мечом руку по самый локоть, и рассказал, что Хвоста за его подвиги взяли из ополчения в дубравское городское боярство. Оттуда уже никто в городище не доезжал, и что там с Хвостом происходило, какие новые геройства он совершил и был ли вообще жив - никто не знал.
Сколько ни судачили о всех этих горских и загорских делах в городище - столько, что кажется, надоесть уже всем должно было по самое горло, сколько не кудахтали бабки через заборы, старики не брюзжали, женщины на затягивали при каждой встрече эту песню - одну и ту же каждый раз, с одними и теми же охами и ахами, сколько не раскладывали по кусочку и снова не складывали, не мусолили с толком и без толку, даже дети - и те играли теперь исключительно в захребетскую войну, все равно тема эта никому до сих пор не надоела и не наскучила. Да и как иначе!
Ратаи били короля раз за разом. Воевали с великой славой - и с великими жертвами. Пять таких как Водопьян увечных вернулись в городище. Пять семей добрые люди известили о гибели в горах их родичей. От многих, как от Хвоста, давно уже не было никакого слуху. А с недавних пор стали говорить, что вот-вот придет новый приказ из Стреженска - еще людей надо великому князю для его княжеского дела...
Потому и Пила встревожился теперь от одного бездельного трепа Краюхи. Он сидел и смотрел в сторону гор.
– Не вернется Хвостворту.
– сказал он наконец - Он теперь в дубравской дружине. Как кончится война, так поедет жить в Новую Дубраву, разбогатеет, большим человеком там станет.
– Это как пить дать.
– подтвердил Краюха - Будет большим боярином, если не самим воеводой. И нас в Дубраву возьмет жить. Будем жить на боярском дворе, есть на золоте!
– Да - рассмеялся Пила.
– Выкопаешь там яму прямо посреди боярского двора и будешь доски пилить! Деревья будешь валить золотым топориком!