Затворник
Шрифт:
– И что?
– спросил Рассветник.
– Ничего больше не сказал. Поблагодарил меня, и предложил отдохнуть. На другой день отправил Козла, это другого нашего брата - пояснил Молний Пиле - в Засемьдырье, до князя Смирнонрава, а меня просил при себе пока остаться. Я говорю - зачем, дел мол, то ли, нет. А он мне: "как знать, может будет для тебя здесь дело" Да опять так и случилось. Позвал меня к себе как-то раз, и говорит: "Поезжай на закат, разыщи Рассветника с Клинком. Расскажи им все, что в сам слышал в Остроге-Степном. Скажи, что злыдни набрались большой силы в Диком Поле. Да еще
– Что?
– переспросил Рассветник. Коршун чуть привстал. Клинок промолчал и не шелохнулся, лишь смотрел на Молния своим пристальным холодным взглядом.
– Учитель такое сказал: Затворник, пока Светлый его не зашиб, успел сказать, будто увидит смерть нашей земли в огне и крови. А злыдни теперь, как он сказал - так хотят сделать, и поведут великую силу ыкунов сперва на Каяло-Брежицк, а куда потом - Небо знает. Найди, говорит, братьев, и спеши с ними туда. Там теперь надо быть.
Коршун сел обратно на лавку, и будто задумался.
– Что?
– спросил его Клинок.
– Ничего. Сказано - надо там быть, значит там и будем.
– Значит, добро.
– сказал Молний - Все поедем.
– Да.
– сказал Рассетник - Пильщик пусть веприна коня пусть берет.
– Кто? Я?
– удивился Пила.
– Ну да. Ты с нами не поедешь, что ли?
– спросил Рассветник.
– Я-то?
– Ты-ты, кто же еще.- сказал Коршун.
– Да я-то поеду...
– мгновение подумав, сказал Пила.
Утром Рассветника с товарищами зашел навестить Орлан. Компания завтракала, и Рассветник предложил молодому боярину разделить трапезу.
– Благодарю.
– сказал Орлан, присаживаясь, и поглядывая на Молния - Вас, я вижу, прибавилось?
– Это наш брат, Молний.
– сказал Рассветник. Разломав руками каравай, он протянул одну часть Орлану, а другую стал делить между остальными - Молний вместе с князем Светлым и нашим учителем спускался убивать Ясноока, в его нору. Мы ему как себе верим, и ты можешь на него во всем положиться.
– Добро.
– сказал Орлан - Как раненный ваш?
– Живой, да еще поживет!
– кивнул Коршун в сторону лежавшего на лавке Вепря.
– Передай от нас поклон вашим боярам, которые его караулили.
– Передам, обязательно - Сказал Орлан, отправил в рот ломоть хлеба с салом, и на закуску смачно хрустнул луковицей.
– Ты сам с чем к нам, Барсович?
– спросил Коршун.
– Меня дядя прислал узнать, нет ли у вас нужды в чем-нибудь.
– Это хорошо.
– сказал Рассветник - Нужда у нас есть, даже две.
– Ну рассказывай.
– сказал Орлан
– Во-первых, надо вон Пильщика снарядить. Он с нами поедет на войну. Конь для него есть - нашему раненному он пока что не пригодится. А с оружием беда. Может, поможешь как-нибудь.
– Помогу - согласился Орлан - Сейчас в городе оружия не купить, что было - все давно раскуплено. На продажу не привозили давно, а своего не делаем. Меча и брони лишних точно нет, а нож, топор, да и щит какой-нибудь - поищу. А куда вы его с собой сманили, в Горы, что ли?
– Нет.
– сказал Молний - мы в Степной Удел поедем. Там со дня на день будет война с Диким Полем.
Орлан посмотрел на него с пониманием, но как будто строго.
– Что ж, - сказал он - И мы здесь, хотя от Поля далеко, а живем не в глухомани. До нас тоже доходят вести, что на наши полуденные земли вот-вот из Степи двинется тамошний каган. Только вот, еще что: С зимы у нас строгий княжеский приказ: всем быть готовым по первому зову идти в Горы. И в другие города отлучатся запрещено. Тем более, на другую войну. Как с вы с этим будете? Вот ты, Коршун - ты же дружинник великого князя?
– Да, так.
– согласился Коршун - Только ты же сам знаешь: по всем законам боярин волен себе выбирать службу, и князя, и город. Так?
– Так. Но это когда мир. А теперь война.
– возразил Орлан.
– А я на войну и еду.
– сказал Коршун - И воевать еду за ратайскую землю, за княжеский род. Это никто мне запретить не может. Братьям - тем более, они ни у кого не на службе. А Вепрь вообще раненный, ему по закону отдых полагается.
– С Пилой вот только заминка.
– сказал Рассветник - будут ли его домочадцы платить подати, если он уедет?
– Да у меня домочадцев-то не осталось.
– сказал Пила. Нас на дворе и жило - я, да Краюха. Вот если бы можно было хвостовой жене как-нибудь помочь.
– Чьей?
– спросил Орлан.
– Хвоставорту жене, брата моего. Он сам в горах, а в городище у него жена, и двое малышей. Мы с Краем до сих пор помогали, чем могли...
– Ополченец он, значит?
– спросил Орлан.
– Был ополченец, а теперь он боярин, на службе у большого боярина Беркута.
– Тогда это дело нехитрое.
– сказал Орлан - Я Беркута хорошо знаю, и управляющего его знаю. Сегодня к ним на двор поеду, и скажу, чтобы брал твою невестку с детьми на попечение.
– Вот за это благодарю!
– обрадовался Пила - Дай Небо тебе здоровья!
– А тут не за что.
– ответил Орлан - Оно так и полагается. Только, наверное, Беркутов приказчик не знал про твоего брата с женой, а может просто зажиливал себе ее содержание. Но теперь - не беспокойся, я сам за всем присмотрю! И оружие, что смогу найти, тебе подарю а не продам. Да еще подберу одежды в дорогу - и то должен тебе останусь. Наш род в позорные годы очень сильно пострадал от злыдней и от колдуна, так что мне для тебя ничего не жаль, и для вас, друзья! А ты, Коршун, делай как знаешь. Я про тебя не буду доносить в Стреженск, и Борца уговорю, чтобы не доносил. Напишу только отцу в горы - так он не обессудит. Но "дело" от него, уж извини, придется сдать.
Коршун молча кивнул, вытащил бляху из-под рубахи и отдал Орлану.
– Вот еще какой вопрос, господа. Что нам с Щелкуном делать?
– спросил Орлан.
– Это тот, что злыдня провел на постоялый двор?
– переспросил Рассветник.
– Да. Он в детинце в яме сидит. Куда его теперь?
Рассветник чуть призадумался.
– Вот что, Орлан: Сколько положено платить за покушение на убийство?
– Князю девятью девять денег, и пострадавшему столько же. А кто был в сговоре, с тех по семью семь - тому и другому.