Затянувшаяся рыбалка

Никин Сим

В какой-то момент в схватку ринулся Малыш. Но ударивший рядом с его клювом хвост охладил пыл звереныша, и он позволил Маше оттащить себя в сторону. Да и не смог бы он заглотить рыбину, которая размером не уступала ему.

И все же сом размером более метра был вытащен на берег. Сергей отложил удилище и вытащил из чехла лопатку, намереваясь парой ударов утихомирить прыгающего по траве озерного гиганта.

– Погоди! Остановил его товарищ и спросил: – Нахрена нам эта рыбина нужна?

– В смысле?

– Без всякого смысла. Этот сом весит килограмм двадцать. Кто его потащит? А если кто-то и потащит, то сом по такой жаре до вечера протухнет.

Доводы

Михаила всем показались разумными. Не возражал даже черепахоголовый питомец. Во всяком случае, он не выказал никаких эмоций, когда рыбину отпустили. Впрочем, чтобы ее отпустить, ребятам тоже пришлось постараться. Во-первых, сетку подсака кое-как отцепили от покрытых острыми шипами жабр. Зоя предположила, что шипы могут быть ядовитыми, и потому ребята обращались с рыбиной осторожно. Во-вторых, более трудной задачей, оказалось, извлечь крючок из пасти живой рыбы. Благо, он зацепился не так глубоко. Сунув в рыбий рот черенок от лопатки, и ковыряя трубкой от разобранного подсака, кое- как высвободили крючок. При этом приходилось сдерживать не желавшего лежать спокойно сома. Операция продолжалась добрые треть часа. Все это время девчонки черпали из озера воду пустыми консервными банками и поливали чешуйчатого пациента.

Наконец обалдевшую от пережитого ужаса рыбину столкнули в воду. Она несколько минут лежала неподвижно, словно не веря во вновь обретенную свободу. Затем взметнула гневный столб брызг и стремительной торпедой ушла на глубину.

– Порыбачили, блин, – Сергей обтер локтем мокрое лицо.

Глядя на обескураженный вид друга, Михаил вдруг расхохотался. Его поддержала Маша. К ней неожиданно присоединилась Зоя. Сергею ничего не оставалось, как заразиться общим весельем. И только Малыш недоуменно щелкал клювом, не понимая, отчего эти непонятные двуногие кудахчут и сотрясаются в судорогах.

– Серый, я уже тоскую по спокойной рыбалке, и карасикам и плотвичкам с ладошку, – заявил Михаил, отсмеявшись.

– Аналогично, – кивнул товарищ, засовывая удочку в чехол.

***

Обойдя озеро, путники с удовлетворением убедились, что с обратной стороны в него впадает такой же ручей, как и тот, вдоль которого они сюда пришли. Иначе пришлось бы тащить с собой запас воды в пластиковых бутылках.

– Смотрите! – Зоя указала вправо. Там, примерно в километре, среди редких деревьев с широкими кронами располагались какие-то массивные фигуры. – Я сперва приняла это за тех вонючих гиппопатамодонтов. Но вон тот только что поднялся… Ого! Смотрите-смотрите, у него хобот! Это же слоны!

– Отсюда толком не разглядеть, но мне кажется, что они покрыты шерстью, – прищурился, напрягая зрение, Сергей. – Похоже, это мамонты.

Тем временем поднявшийся зверь подошел к дереву и принялся насыщаться, обхватывая ветви хоботом, срывая и запихивая их в рот. Теперь все разглядели и большие уши, и желтоватые бивни. Тело гиганта не очень походило на слоновье. Низким задом и массивным горбом в передней части он скорее напоминал гигантского бизона. Но именно такими часто изображались на картинках давно вымершие на Земле мамонты.

Неужели нас занесло в каменный век? – прошептала не сводившая с мамонта глаз Маша.

– Не знаю, куда нас занесло, но судя по тому, что все, включая напавшего на нас крокодилохрена, покрыты шерстью, вечным летом здесь не пахнет, – предположил Михаил.

– Гиппопатамодонты лысые, – напомнила Маша.

– У них может быть полуметровый слой подкожного жира, с которым им любой мороз до лампочки, – поддержал предположение друга Сергей.

– А я еще вот что подумала, – не унималась Маша, – если мы попали в каменный век и это действительно мамонты, то здесь должны быть и какие-нибудь кроманьонцы или неандертальцы.

– Только дикарей нам тут еще не хватало! – не обрадовалась предположению подруги Зоя.

К мамонтам, если это были они, решили близко не подходить и продолжили путь вдоль русла ручья. А уже ближе к вечеру на путников напал мохнатый ящер. Он метнулся полутораметровой стелющейся тенью с небольшого пригорка прямо под ноги Михаилу. Парень чудом успел скинуть рюкзак и выставить его перед собой, защитившись тем самым от острых зубов злобной твари. Пока ящер трепал плотный брезент рюкзака, Сергей расчехлил лопатку и, примерившись, ударил ею под основание головы зверя. Из-за плотной шерсти пробить шкуру не удалось, но вероятно удар перебил позвонки. Тварь отпустила рюкзак, перевернулась на спину, показав бледный покрытый редким пушком живот, и принялась трястись и извиваться, как припадочная. Сергей хотел добить ящера лопаткой, но никак не мог прицелиться в дергающееся тело. Тогда Михаил, обиженный за прокушенный рюкзак, просто схватил зверя за хвост, раскрутил и грохнул оземь.

– Так вот о ком говорилось в записке, – наконец-то смог он разглядеть неподвижную тушку. – А я-то думал, что Керима тяпнул такой же крокодил, что напал на нас, только мельче. И еще удивлялся, как тот не откусил парню руку.

У этого представителя местной фауны челюсти хоть и были полны мелких острых зубов, но все же были отнюдь не крокодильи. Наверняка он обычно охотился на каких-то мелких зверьков. Тем удивительнее было то, что ящер напал на людей, которые были ему явно не по зубам. Озадаченные этим вопросом парни поднялись на пригорок, где обнаружили кучу сухих веток. Сдвинув ее, увидели пять бледно-розовых яиц, размером раза в два крупнее куриных.

– Вона чо, – покачал головой Михаил. – Ну и хрена было нападать? Пошипела бы издалека, мы бы и обошли.

Так как с едой проблем не было, то решили не испытывать желудки экзотической яичницей. Тем более, что парни освежевали труп самого ящера. Потроха тут же заглотил черепахоголовый питомец. Для него же порезали на части и остальную тушку, А для собственного употребления оставили булдыжки и мясистый хвост. Голову завернули в шкуру и закопали.

Приготовленные на углях лапы ящера действительно оказались весьма недурны. Как и говорилось в записке предшественников, мясо по вкусу напоминало индейку. Хвост нарезали дольками и тоже запекли на завтра.

А вот к ночевке попаданцы оказались не готовы. Привыкнув спать на надувных днищах лодок, они не догадались позаботиться о какой-либо подстилке на этот раз. Ворох веток от гнезда ящера использовали для костра. Да и слишком колючей получилась бы из них постель. Росший поблизости кустарник по причине тех же колючек не подходил. А идти за ветками к растущим вдалеке деревьям в быстро сгущавшихся сумерках не решились. Впрочем, земля была достаточно теплой, и единственное неудобство доставляла ее жесткость. Но тащившим целый день тяжелые рюкзаки парням сие неудобство практически не помешало уснуть почти мгновенно. Девчонки же долго рассматривали ночное небо, шепотом рассуждая, земные ли на нем непривычно большие звезды и Луна. Но так как о созвездиях знали только названия из гороскопа, то ни к какому мнению так и не пришли. Вспомнили дом и родителей. Всплакнули. И на этом уснули.