Затянувшееся послесловие
Шрифт:
Несмотря на поздний час, Дронго встретил несколько человек, прогуливавшихся в этот теплый воскресный вечер по улицам города. Почти каждый здоровался с незнакомцем, улыбался гостю, по-доброму приветствуя его. В отель эксперт вернулся умиротворенным. На следующее утро он выехал в Витебск. Уже из поезда он перезвонил всем участникам этой затянувшейся драмы. Сначала Эдгару Вейдеманису, находившемуся вместе с Чиладзе в Стамбуле. Убедившись, что у них все в порядке, он перезвонил Субботину. Тот сообщил, что уже отправил семью и собирается сегодня оформлять свой отпуск, но не более чем на семь дней. На
«Значит, у меня одна неделя, – понял Дронго, – неделя на поиски убийцы».
Третий звонок он сделал Горчилину. В трубке слышался шум проезжающих машин.
– Вы не остались в своем загородном доме, как я вас просил, – упрекнул его Дронго.
– Откуда вы знаете? – удивился Горчилин. – Вы ясновидящий?
– Перестаньте шутить. Я же просил вас никуда не ездить.
– А я не могу не ездить, – огрызнулся Горчилин, – у меня компания, я деловой человек. Не могу из-за Саламбека сидеть на одном месте и трястись от страха. Не получается. Вчера сидел, а сегодня мне нужно поехать в Москву по своим делам. Как вы догадались, что я не дома?
– Мне слышны сигналы проезжающих машин, – холодно пояснил Дронго. – Вы усложняете мою задачу. Мне будет трудно защитить вас, если вы будете так глупо вести себя.
– У меня важные дела, – упрямо повторил Горчилин, – и я не могу запираться за городом. Теперь мы точно знаем, кто именно убил Ахмета Эльгарова и наверняка Феликса Гордицкого. Поэтому я тоже не сидел без дела. У меня есть официальное разрешение на ношение оружия. И все четверо моих телохранителей вооружены. Если Саламбек попытается сунуться в Москву, мы его сразу пристрелим. Фотографии моего бывшего друга я раздал всем телохранителям. Как говорят в таких случаях: предупрежден – значит вооружен.
– Вы не совсем понимаете, что происходит, – возразил Дронго. – Боюсь, что основная угроза будет исходить не от Саламбека, а совсем от другого человека. Возможно, Музаев нашел этого наемника, чтобы тот помог ему разобраться с бывшими товарищами.
– Значит, мы пристрелим и этого старого арабского хрыча, – весело заметил Горчилин. – Но вы не волнуйтесь, я же не безрассудный кретин. У меня переговоры в охраняемом офисе «Газпрома», а потом я поеду к себе. Обещаю, что не выйду на улицу и даже обедать буду в своем кабинете.
– Хорошо, – нехотя согласился Дронго, – приходится соглашаться, хотя я лично не согласен с вашим решением. Не считайте своего противника полным идиотом. Он не станет при всех пытаться вас убить, а придумает совсем иной способ. Как и в остальных случаях.
– Пока у него ничего не получилось, – победно рассмеялся Горчилин, – и в Тбилиси, и в Париже вы утерли ему нос.
– Откуда вы знаете про Париж? – спросил Дронго.
– Разговаривал вчера с Леней Субботиным. Вы его так напугали, что он сто раз спрашивал, как вы выглядите и можно ли вам доверять. Я его заверил, что можно. Кажется, немного успокоил.
– Лучше бы вы меня успокаивали, – недовольно пробормотал Дронго. – Вы были на похоронах Феликса Гордицкого в Витебске и наверняка знаете, кто ведет расследование по факту взрыва.
– Прокуратура и следственный
– У вас есть его телефон?
– Есть, но нужно поискать. Я могу перезвонить вам минут через пять? У моего секретаря он должен быть записан.
– Я буду ждать, – согласился Дронго.
Через десять минут Горчилин перезвонил и сообщил номер телефона следователя. Дронго набрал номер Поплавских.
– Доброе утро, Олег Савельевич, – сказал он, – извините, что беспокою вас, но мне дал ваш номер телефона господин Горчилин. Это близкий друг погибшего Феликса Гордицкого.
– Да, я помню, – ответил следователь. – Кто вы такой? Я вас слушаю.
– Я представляю интересы Горчилина, – ответил Дронго, – являюсь частным экспертом. И хотел бы с вами встретиться, если это возможно.
– Хорошо, – согласился следователь. – А где вы сейчас находитесь?
– Подъезжаю к вашему городу, – сообщил Дронго.
– Тогда можете сразу приехать к нам, – разрешил следователь, – я закажу вам пропуск. Назовете вашу фамилию и покажете паспорт.
Через полтора часа поезд прибыл в Витебск. Дронго вышел на привокзальную площадь. Отсюда уходила улица Кирова, которая тянулась до Западной Двины. Он решил добраться до прокуратуры пешком. Названия улиц вызывали добрую улыбку. Здесь были улицы имени Льва Толстого, Янки Купалы, Суворова, Чкалова, Горького; сохранился даже проспект Ленина. Еще через двадцать минут Дронго входил в кабинет Поплавских. Следователь поднялся из-за стола. Это был мужчина ниже среднего роста, сухопарый, подтянутый, худощавый. Рукопожатие у него было крепким – Поплавских в молодости занимался дзюдо и даже был чемпионом области.
– Садитесь, – предложил следователь. – Что именно вас интересует? Вы, наверное, понимаете, что существует тайна следствия, и, как бы ваш влиятельный друг из Москвы ни переживал по поводу смерти Феликса Макаровича, мы не можем посвящать вас в нашу «кухню».
– Безусловно, – согласился Дронго, – я хотел бы только уточнить некоторые моменты. Как это произошло?
– Машина была припаркована к зданию исполкома, – мрачно сообщил Поплавских. – Они вышли из здания вдвоем. Водитель и Феликс Макарович. Уселись в автомобиль, успели отъехать метров на двадцать. И тогда произошел взрыв. Эскпертиза установила, что это была взрывная смесь, которую заложили в бензобак. Заключение экспертизы я вам дать, к сожалению, не смогу.
– Оно мне и не нужно. У вас уже есть подозреваемые?
– Мы работаем, – уклонился от ответа следователь.
– Значит, конкретных подозреваемых у вас нет, – понял Дронго.
– Я вам такого не говорил.
– Камеры наблюдения рядом с исполкомом ничего не показали?
– Это служебная информация, – ответил Поплавских.
– Послушайте меня, Олег Савельевич, дело не только в убийстве вашего заместителя председателя исполкома. Через несколько дней в Нальчике убили полковника милиции Ахмета Эльгарова. Еще через некоторое время в Тбилиси попытались взорвать Шалву Чиладзе и готовили убийство во Франции российского дипломата Леонида Субботина.