Затянувшийся полет - книга вторая

Баренберг Александр

– Здорово, Марк! Как жизнь?

– Андрей! — удивленно поднял глаза старый друг, инструктор, а затем и ведомый Марк Галлай. — Какими судьбами? Я слышал, ты командуешь полком на фронте?

Они обнялись и обменялись крепким рукопожатием.

– Уже нет. Достала, наконец, вражеская зенитка. Месяцок лечился, а теперь вот в отпуске, до нового назначения. Бездельничаю, короче!

– Хорошо тебе бездельничать! — ухмыльнулся Галлай. — А мы вот пашем от рассвета и до заката, хуже чем перед войной! Видал машинку? — он показал на только что покинутый им истребитель.

– Угу. Ну и как она тебе? Скорее бы начали получать такие истребители на фронте. А то уже «Фокке–Вульфы» новые у немца появились, да и следующая модификация «Мессершмитта» явно не за горами!

– Ух ты! — удивился

Марк. — Ты что, уже встречал в небе ФВ–190?

– И встречал, и даже сбивал. Но противник сильный! Так что, все–таки, с новым По–седьмым?

– Пока дела так себе, — уныло заявил испытатель. — Качество изготовления системы впрыска оставляет желать лучшего, да и греется очень сильно. Скажем так — за линию фронта я на нем лететь пока поостерегся бы. Можно назад и не вернуться даже без встречи с противником…

Он подошел к стоявшему неподалеку ящику и вытащил из него закопченную железяку с рваными краями:

– Во, видал? В предыдущем моторе порвало один цилиндр прямо в полете. На форсаже, правда… Я как чувствовал — перед выполнением «площадки» на максимальную скорость развернулся носом к полосе. Так и пропланировал до посадочного знака с заклинившим движком, даже доворачивать не пришлось.

– Ясно! — Воронов с удовольствием выслушивал подробности об испытательской работе. — Ну а скорость, маневренность и вооружение?

– С этим хорошо! Порвет любого! Ну, кроме, разве что, наших с тобой прошлогодних «конфеток». Так то же индивидуальный заказ был…

Галлай закатил глаза, явно вспоминая подробности своей фронтовой командировки. Андрей прервал его мечтания:

– Слушай, а мне покататься можно? Раз я все равно здесь. Может и чего дельного посоветую. С высоты, так сказать, военного опыта…

– Да мне что, жалко? Лети себе! Только я же здесь не распоряжаюсь. Иди к начальству…

Пользуясь старыми связями, Андрей быстро «выбил» разрешение на полет и уже через час сидел в кабине попахивающего свежей краской По–7Ф. Приборная доска и органы управления практически не отличались от таковых у однотипного самолета, на котором он летал в начале войны. Поэтому, быстро освоившись, взлетел и направился в полетную зону. Покрутил фигуры пилотажа, погонял на разных режимах двигатель. Тот, как будто чувствуя, что в кабине сидит не привычный испытатель, а простой летчик, работал как часы. Только, действительно, грелся очень.

Довольный первым после долгого перерыва полетом, Андрей тепло распрощался с испытателями и покинул аэродром.

Пользуясь наличием свободного времени, Воронов решил ознакомиться с положением дел в атомном и ракетном проектах, к инициации которых имел когда–то самое непосредственное отношение. Информация по ним проходила по разряду совершенно секретной, и, будучи на фронте, он, естественно, о прогрессе в этих направлениях не имел ни малейшего представления.

К сожалению, бумажки, позволявшей открывать ногой двери любого учреждения в Советском Союзе, у него более не имелось. С тех самых пор, как Андрей сменил серый пиджак сотрудника секретариата Сталина на военный мундир, пропуск у него отобрали. Так что для посещения занимавшихся ядерной проблемой заведений необходимо было отрывать от работы вечно занятого Берию — просить организовать поездку, еще и мотивируя это чем–то. Да и большинство из них находились вне Москвы. Поэтому Воронов решил обойтись пока без этого, тем более что кроме удовлетворения праздного любопытства ему там делать было решительно нечего — все, что знал по теме, он давно уже изложил на бумаге. Другое дело — созданный для Королева научно–исследовательский институт ракетной техники под «счастливым» номером тринадцать — преемник ликвидированного еще в прошлом году за полной бесполезностью НИИ номер три (ранее называемый еще РНИИ). Там можно подискутировать и, чем черт не шутит, подсказать более оптимальное решение какой–либо проблемы. Все–таки это почти его специальность. Короче — интересно и с пользой для всех провести время. А главное — НИИ–13, в отличие от предшественника, ютившегося под крылышком Совета Народных Комиссаров, формально относился к Наркомату авиапромышленности, поэтому для его посещения достаточно было подписи генерал–лейтенанта Рычагова, имевшего право инспектирования всех объектов упомянутого наркомата.

Старый друг Паша оказался настолько любезен, что снабдил Андрея не только пропуском, но и машиной, на которой тот и добрался до небольшого подмосковного городка, где располагался институт. Преодолев без лишних задержек проходную, он направился на поиски кабинета главного конструктора. Небольшое, но новое здание, где размещались конструкторское бюро и помещения администрации института, отличалось рациональной планировкой, поэтому искомый кабинет Воронов нашел быстро. Но тот оказался запертым. Кабинет его заместителя, двигателиста Валентина Глушко — тоже. Наличия секретарши у Королева не наблюдалось — не завел еще, видать. Потыкавшись немного по довольно пустынному коридору — здание было выделено новоиспеченному КБ на «вырост», выловил, наконец, кого–то из сотрудников. Удерживая за лацкан пиджака пытавшегося с удивительным упорством продолжить прежний путь и явно находившегося мысленно совсем в другом месте очкарика, удалось выяснить, что Главный с заместителем только что убыли на испытательный аэродром НИИ ВВС. Что они там забыли, узнать не получилось. Вроде бы, авиационной тематики в первоначальном плане работ НИИ–13 не намечалось? Чтобы не разбрасываться силами. Правда, за прошедший год, пока Воронов шлялся по фронтам, потеряв всякий контроль над ракетным проектом, все могло измениться. Почесав в затылке, он пришел к единственно возможному в данной ситуации решению — поехать туда же и посмотреть своими глазами.

Ехать было недалеко, и вскоре Андрей стоял в ангаре НИИ ВВС. Вокруг одного из находившихся там аппаратов тусовалась довольно большая и громко орущая компания, среди которой он быстро опознал и искомых Королева с Глушко. А сам аппарат, насколько Воронов мог его различить сквозь толпу мечущихся на первый взгляд хаотично работников, показался ему чем–то знакомым. Он еще раз взглянул на маленький самолетик без привычного носового винта и ахнул: это был опытный ракетный перехватчик Би–1! Ничем не отличающийся, вроде бы, от того, чьи изображения запомнились из «прошлого» мира. Которого в этой реальности никаким образом быть не должно! Во–первых, потому что жидкостный ракетный двигатель конструкции Душкина, работавший на азотной кислоте и керосине, появление которого стало толчком для создания этого самолета «у нас», здесь не был создан. По причине перевода конструктора на работу в новое НИИ под руководством Люльки, занимавшееся перспективными воздушно–реактивными двигателями. А во–вторых — Воронов еще полтора года назад «спустил» в ЦАГИ документ, якобы добытый разведкой в одной из западных лабораторий, где подробно описывались эффекты, возникающие на околозвуковых скоростях, вроде затягивания в пикирование. И предполагаемые методы борьбы с ними. Но, судя по толстому профилю прямого крыла стоящего перед ним самолета, никаких выводов из этого сделано не было. Ну и в–третьих — такой перехватчик ВВС был совершенно не нужен. Разве что как летающая лаборатория…

Растолкав продолжающих яростно спорить о чем–то специалистов, Андрей пробрался к Королеву и потащил его за рукав прочь из толпы:

– Здравствуйте, Сергей Павлович! — прокричал он ничего не понявшему конструктору, инстинктивно пытавшемуся вырваться из тащивших его куда–то рук.

– Товарищ Воронов? — узнал тот, наконец. — А вы здесь откуда? И куда вы вообще пропали, столько вопросов у меня за это время возникло!

Конец фразы Королев произнес тихо — куда мог внезапно деться человек, он и сам прекрасно знал на собственном горьком опыте. Но гость поспешил развеять его сомнения:

– Воевал, Сергей Павлович, почти с первого дня. Не до интересных бесед было, — конструктор только сейчас обратил внимание на новенькие погоны подполковника и ряд наград на груди своего собеседника. Последнюю из которых — Орден Ленина, тому вручил неделю назад, как и положено, сам «всесоюзный староста» Калинин в Кремле.

– Вижу, что успешно! — кивнул головой на награды Королев.

– Ага! Сейчас в отпуске после ранения, вот, решил выяснить, как у вас дела идут. А оказалось — вы на аэродроме! Не просветите — какой двигатель стоит на этом странном аппарате?