Заварушка на Фраксилии
Шрифт:
Очутившись в городе, я выскользнул из основного потока и смешался с густыми толпами пешеходов в боковых улочках. Убедившись после нескольких осмотрительных маневров в том, что не обзавелся ни «хвостом», ни «жучком» на одежде, я окончательно успокоился. Спускалась ночь, и вокруг грохотала и клокотала оглушительная жизнь увеселительных центров и заведений, которые пробудила к жизни темнота. Здесь можно было поесть и выпить, посмотреть представление, стать его участником, выкурить, понюхать, впрыснуть или любым другим способом впитать какой угодно экстатический наркотик, найти одного или нескольких партнеров, удовлетворить свою малейшую прихоть или каприз, какими бы преступными или порочными они ни были. А также, буде желание, просто стоять
Одним словом, здесь можно было легко и с приятностью для себя истратить деньги.
Первую остановку я сделал в ресторанчике, построенном в виде огромного летающего пузыря, медленно парящего над крышами зданий центральной спиральной улицы города. Это было излюбленное место Мелы, и я надеялся хоть издали, хоть мельком увидеть мою напарницу в ее соблазнительном кошачьем наряде — просто чтобы убедиться, что с ней все в порядке. В ресторанчике оказалось на удивление много привлекательных особ женского пола, в том числе и восьмифутовых мутанток с лунной, бледно-молочной кожей. Но Мелы не было.
Перекусив (что заметно подняло мне настроение), я, неуловимый как тень, двинулся сквозь толпы гуляющих дальше, следуя от одного ночного заведения к другому. Постепенно я начал склоняться к той мысли, что если на Уулле действительно собралось столько преступников, как утверждала Фредджи, то вели они себя крайне скромно. Кроме обычных шпиков и жуликов, я заметил только несколько редких разрозненных группок угрюмых головорезов, не слишком впечатляющих своим видом. И никого, кого можно было бы причислить к элите преступного мира! Если честно, я был близок к тому, чтобы в миг краткого затмения заорать об этом во всю глотку посреди улицы.
Упомянутое ли затмение или что другое заставило меня забыть про осторожность, но я очутился перед заведением, которое весь вечер старательно обходил стороной.
Это был мой любимый ночной клуб Уулла-Ла. Любой абориген планеты скажет вам, что, когда я прилетаю на Ууллу, то найти меня в этом клубе можно почти ежевечерне. Я мог бы устроить там свой офис, уголок для свиданий, место пирушек — все что угодно… или что позволил бы хозяин клуба, маленький негум по имени Фиф, оранжевый меховой шар, передвигающийся при помощи щупалец. Мы были знакомы с ним давно, по разным планетам. Не то чтобы мы дружили — Фиф всегда относился ко мне с некоторым предубеждением и держал на меня обиду за неприятности, случившиеся как-то раз в другом его баре на другой планете (хотя, по-моему, несправедливо винить меня в том, что кто-то, пытаясь добраться до меня, взорвал его забегаловку).
Клуб Фифа славился своими прозрачными стенами из силовых полей, и любители поглазеть по сторонам валом валили сюда. В силовых стенах заведения имелся только один вход. Там во главе отряда личных мандроидов стоял на страже сам Фиф и досматривал посетителей. Заведение Фифа располагалось в самом центре Уулла-ла, напротив недавно выстроенного отцами города нового отеля «Грансплаза» — из тех, чья архитектура и убранство делаются голографическим способом и полностью меняются (но только снаружи) каждые двадцать четыре биочаса. Фифовым посетителям было на что посмотреть и скучать не приходилось.
Подойдя к клубу, я подивился обилию посетителей внутри — у Фифа буквально было битком. При входе сам Фиф, исторгнув из меха пару щупалец (возможно, органов зрения), лично обследовал группу желающих попасть внутрь, в числе прочих и меня. Мандроиды и бровью не повели, и мы были допущены в клуб. Я протиснулся к стойке мимо стайки полуодетых девиц. У каждой в очаровательной верхней губке темнел вместительный вырез с вложенным комочком разноцветной наркотической пасты. Этот состав назывался «парф»; его пары, проникая в юные организмы через ноздри, в течение целой недели держали нюхачек в состоянии эйфории и отъединенности от мира, покуда губы девушек медленно гнили под пастой. Облокотившись о стойку, я принялся высматривать столик поукромней, одновременно с интересом поглядывая на сцену, где трехгрудые салмо`кканские танцовщицы в боевом снаряжении исполняли воинственные ритуальные танцы своей планеты. Вдруг мое внимание привлек шум потасовки.
Из-за стоявшего неподалеку столика донеслись крики и звуки ударов и падения тел. Движимый любопытством, я вслед за парой мандроидов, которые, расталкивая толпу, устремились на шум, направился к месту событий. У перевернутого столика я увидел на полу двух негумов: один, с ужасной раной на голове, был распростерт плашмя, а другой, с крупным острым клювом, сидел на нем верхом — как видно, с намерением расклевать врага в клочья.
В следующую секунду порядок был восстановлен. Без какого-либо моего участия, но с большой пользой для меня: столик, за которым недавно восседали драчуны, освободился и был возвращен официантом в исходное положение. После того как мандроиды успокоили газом птицеголового негума и выбросили его из заведения на пару с раненым приятелем, я без помех занял один из более-менее чистых стульев за их столиком и жизнерадостно оглянулся в поисках уже улепетнувшего официанта.
И сам чуть было не свалился под стол. Спасло меня только то, что, оцепенев от страха, я не мог двинуть ни рукой ни ногой.
Сквозь прорехи в расходящейся с места драки толпе я увидел столики в глубине клуба. Тот, что слева от меня, занимала компания негумов, частью голенастых, похожих на насекомых, частью покрытых чешуей, как рептилии, а частью рыбообразных, похлопывающих плавниками. Все они без исключения были разнообразно и со вкусом вооружены. В складках их тел и за поясами можно было найти все, начиная от виброножей и кончая бластерами. Во главе стола, огромный и неподвижный, подергивая щупальцами и попыхивая черным дымом, восседал квадратный, истекающий влагой главарь. То был Десятищуп со своими пиратами. Справа, совсем неподалеку, расположилась группа плечистых мужчин с холодными глазами и заметно оттопыривающимися из-за спрятанного под ними крупнокалиберного автоматического оружия полами пиджаков. Пиджаки этих клиентов Фифа были черными в тонкую белую полоску, рубашки — черными, галстуки — белыми. Главным здесь был поджарый, жаркоглазый, небрежно играющий стаканом человек, похожий на изготовленный к выстрелу смертоносный плазматронный заряд. Это был Пульвидон с отборными громилами из Семьи.
Мне следовало тут же вскочить и убежать, но я остался. Поднявшись из-за столика, который только что знаял, я мог привлечь к себе внимание, а это было последнее, чего мне сейчас хотелось. Глаза пиратов и боевиков Семьи были прикованы ко входу. Несомненно, я был замечен и тщательно изучен и теми, и другими. Кроме того, я отлично видел, что в толпе клиентов все время прохаживались с кровожадным видом пираты и с мрачным — гангстеры.
Большую часть времени обе группировки старались не обращать друг на друга внимания, однако воздух вокруг них так и гудел от напряжения. Дефилирующие пираты то и дело нос к носу сталкивались с людьми Семьи, чертыхались и в ответ выслушивали не блещущее новизной хриплое рычание. Время от времени сидящие за противоположными столиками переглядывались и вполголоса отпускали в адрес друг друга непечатные шуточки.
Не будь я парализован мгновенным потрясением, я, пожалуй, счел бы возникшую ситуацию забавной и полной иронии, поскольку злобными замечаниями и яростными взглядами левый и правый столы обменивались через мою голову. Обе группировки были всецело поглощены своим соперничеством и даже не догадывались о том, что объект этого соперничества сидит у них под самым носом. Но положение мое внушало опасения. Преступники уже предугадали один мой шаг и устроили засаду там, где я был завсегдатаем. Чем дольше я оставался здесь, тем выше становилась вероятность выдать себя, неосторожным поступком или движением привлечь к себе внимание обеих сторон. Поэтому я сидел неподвижно, обливаясь потом под медвежьей шкурой.