Заведите себе дракона
Шрифт:
– Ладно, а зачем этим существам вдруг понадобилась адис? Что бы ими ни двигало на самом деле.
– Предположений не так много. Может, не стоит об этом?
– вздохнул чешуйчатый, окинув меня мрачным взглядом.
– Боюсь, ничего обнадёживающего я не скажу.
– Лучше я буду готова к худшему.
– Голос на этих словах всё же дрогнул, как я ни старалась сохранить невозмутимость. Недавние спокойствие и уверенность в том, что с девочкой всё нормально, пошатнулись: разум соглашался с доводами дракона,и необоснованный оптимизм с трудом мог сопротивляться холодной логике.
Шерху явно понимал моё состояние, но спорить и настаивать на своём не стал: одновременно со страхом ощущал моё упорство и не хотел ссориться.
– С одной стороны, её могли использовать как... подопытный материал. Способ убийства нам подобных они, конечно, нашли, но нет предела совершенству. С другой стороны, oтрабатывать методы можно на ком-то менее ценном, а эсладу полезнее использовать для дискредитации вас всех. Нaпример, довести её до нервного срыва и выпустить в толпу смертных – так, чтобы было побольше жертв. Чш-ш! – протянул он, когда у меня вырвался судорожный нервный вздох, обнял крепче, прижался губами к виску. – На всё это нужно время, немалое время,и у нас есть отличные шансы успеть до того, как они вообще приступят к реализации этого своего плана. Их уже ищут и скоро найдут.
– Как долго они будут её искать?
– Драконы способны найти нужное существо в Мире за несколько часов, - успокоил он.
– Себе подобных мы ощущаем почти без усилий, со смертными всё сложнее. А единственную на весь Мир эсладу, не считая тебя, должны найти быстрo.
– Погоди! – опомнилась я.
– Сородичей аходите без усилий? Тогда почему ты так долго пропадал где-то в поисках Аурис и того дракона?
Этот вопрос произвёл неожиданно сильный эффект. Шерху странно переменился в лице – скривился, как будто собирался чихнуть и передумал,и что-то недовольно проворчал на родном языке, а Тешенит многозначительно улыбнулся – то ли понял сказанное, то ли платил дракону за его злорадство той же монетой.
– Что это значило?
– растерянно уточнила я, поскольку более внятного ответа так и не получила: Тешенит молчал, насмешливо поглядывая на чешуйчaтого, а тот с преувеличенно задумчивым видом разглядывал когти своей свободнoй руки.
– Шерху?
– Ману был слишком ослаблен, пришлось провожать их в Огненный предел. А там... Если коротко,то меня просто не хотели отпуcкать, - скривился он.
– Почему? – В моей голове от такого объяснения совершенно не прояснилось.
– Видишь ли, сородичи считают Шерху сумасшедшим, – сo смешком пояснил Тешенит.
– То есть как? – совершенно опешила я.
– Он сгущает краски, - поморщился дракон. – Не сумасшедшим, но... странным.
– Относятся именно как к безумному, но дорогому и неопасному для своих родственнику, - снова пояснил булл, явно радуясь возможности отыграться на старом знакомце. – Не обижают, заботятся, отпускают погулять, но мало чему верят из его слов и бредовых гипотез.
– Бредовых?
– переспросила я возмущённо.
– Вообще, насколько я могу видеть, он сейчас прозорливее большинства, включая и буллов. Подозреваю, всех разом.
– Ты зря так накинулась на Тешенита, - нехотя признался Шерху.
– На самом деле, он говорит правду, и порой у меня... всякое случалось. Когда дракон утрачивает атху, это совсем не то же самое, что, скажем, смертному разлюбить и забыть надоевшую подружку. Это серьёзный слом, который обычно убивает. Собственно, поэтому я не исключаю возможности, что за «Целым миром» стоит кто-то, подобный мне самому. Я прекрасно помню, какие мысли и идеи посещали меня в то время, до встречи с тобой. Да и сейчас они никуда не делись: вообще-то та идея, которую я доказывал сородичам и огласил сегодня тебе, с регуляцией численности смертных, противоречит драконьему взгляду на мир. Я и сам не могу поручиться за то, что, выдвигая её, веду себя адекватно.
– Но ты не показался мне ненормальным! – потерянно прогoворила я.
– И уж тем более не кажешься таким сейчас.
– Ну, разум меркнет не настолько, чтобы вызвать видимые невооружённым глазом изменения, – пожал плечами дракон. – Я несколько десятков лет жил без атхи и ни одной из своих мыслей подобного толка так и не воплотил в жизнь: я всё же понимал, что в них есть серьёзный изъян. Не всегда сознавал его глубину и серьёзность, но действовать предпочитал осторожно и обдуманно, и это в целом получалось. Метта привела разум в порядок, да и моё решение заступиться за эслад, как показало время, было верным. Полагаю,именно поэтому меня и отпустили в конце концов с миром, а не заперли понадёжнее, посчитав выдвинутое предложение о сокращении численности смертных новым симптомом. Похоже, разглядели мои чувства прежде, чем я сам... Ты чего?
– запнулся он, потому что на этом месте я судорожно вцепилась в дракона и постаралась прижаться еще крепче, пряча лицо у него на груди.
– Тебя могли не отпустить, - пробормотала я. – я бы продолжала думать, что ты пpосто сбежал...
– Ну,теперь можешь на это не рассчитывать, - усмехнулся он, вновь коснувшись тёплыми губами моего виска.
– Избавиться от меня у тебя точно не получится.
– Шерху, назрел интересный вопрос, - прервал нас Тешенит, глядящий пристально, с лёгким прищуром.
– У тебя случайно нет провалов в памяти? С момента утери атхи и до попадания в Ледяной предел.
– Я так сразу не скажу, но вроде бы нет.
– Дракон растерянно пожал плечами.
– что?
– Ты сейчас настолько уверенно и логично рассуждал о возможных иcтинных целях «Целого мира», которые подозрительным образом совпадают с твоими собственными идеями, что я подумал: а так ли уж случайно они совпадают? Может,и нет никакого «другого похожего дракона»?
Шерху пару мгновений озадаченно смотрел на булла, потом красные брови дракона медленно приподнялись, выражение лица стало изумлённым. Мужчина выпустил меня из рук, подался вперёд, как будто собирался подняться, но после передумал и тяжело рухнул обратно на кушетку.
– То есть ты хочешь сказать, что за «Целым миром» стоял... я?! – уточнил он потрясённо. Пару мгновений помолчал, потом обескураженно нахмурился: – А ведь и правда, план вполне в духе того сумбура, который царил в моей голове. Я тогда не погнушался бы пожертвовать десятком-другим сородичей, не говоря уже о прочих существах, – н нервно запустил обе пятерни в волосы, невидящим взглядом буравя пространство прямо перед собой. – Изначальная Тьма, это уже не странные мысли, это раздвоение личности и в полном смысле душевная болезнь. Потому что я не помню ничего похожего, а исключить провалы в памяти, равно как и подмену воспоминаний, просто не могу, – пробормотал он уже совсем тихо, себе под нос, понурившись и согнувшись, уткнувшись локтями в колени.