Заведите себе дракона
Шрифт:
Я чуяла, что разгадка совсем рядом, что решение совсем простое: на сложное у Дитмара наверняка не было времени. Но мысль упрямо ускользала.
Оказавшись по другую сторону этого образования, я обнаружила, что заточённых внутри несчастных по-прежнему видно, а вот всё остальное сквозь эту якобы прозрачную субстанцию рассмотреть не удавалось. Только голый подвал, пустые стены и узор на полу – ни Шерху, ни Канти, ни выхода. Что означал этот рисунок, я не знала и рассмотреть его подрoбнее не могла, да и интуитивно ощущала, что он неважен и не имеет к льдине никакого отношения.
Ещё одной странностью было то, что поверхность не искажала ни содержимое, ни окружающий мир, даже на самых кромках, как будто цилиндр был не целым, а состоял из плёнки неразличимой глазом толщины.
Я приблизилась вплотную, провела ладонью вблизи поверхности и не почувствовала ничего необычного. После этого решилась и аккуратно коснулась кончиками пальцев, старательно сдерживая чарь внутри, чтобы даже случайно не повредить плотное плетение. На прикосновение субстанция не отреагировала,тогда я уже увереннее прижала ладонь, прикрыла глаза и прислушалась к ощущениям, пытаясь понять, какая она. Почему-то это казалось важным.
Поверхность была... никакой. Вроде бы гладкой, но одновременно как будто бархатистой, твёрдой – но словно слегка подающейся и пружинящeй под пальцами. Не тёплая, не холодная. То ли постоянно меялась, то ли органы чувств тела просто не могли определиться с сигналами. Не материал, а... что?
– Не может быть! – ахнула я, распахнула глаза, прижала к поверхности обе ладони.
– Как...?! Ну ничего себе!
– Ты знаешь, что это?
– возникла рядом Канти.
– Да. Кажется, да, - медленно проговорила я, до сих пор не веря самой себе,и немного сумбурно затараторила, спеша пояснить: – Я не знаю, наверное, огненная стихия ничего подобного не позволяет, поэтому вы не догадались. Это... не знаю, как объяснить. Мы можем сохранять про запас чарь, или уже готовую магию,или какие-нибудь предметы. В Ледяном пределе в таких чарах нет особенной нужды, они используются в основнoм для развлечения или обучения. Обычно делают маленькие шарики, с ладошку. Сколько же силы он сюда вложил?!
– Полагаю, всё, что было, – проговорил Шерху.
– Ты сможешь вскрыть это так, чтобы никто не пострадал?
– Да, наверное. Только повозиться придётся,и ещё... боюсь, у меня сейчас может не хватить на это сил.
– Тогда мы немного это отложим, - не терпящим возражений тоном заявил дракон. – Сейчас найдём Тешенита, он отведёт нас в Ледяной предел, чтобы тебе не тратить силы на переход, а после вернёмся за Радис. Я правильно понимаю, что эти чары для них не опасны?
– Да, совершенно точно. Я не знаю, что именно они ощущают, но предполагаю, что для них просто остановилось время. В таком виде они могут находиться ещё очень, очень долго. Только... Шерху,ты уверен, что им здесь ничего не грозит? Вы точно поймали всех?
– Конечно, не всех, у нас и цели такой не было, - ответила за него Канти. – Мы же искали только пропавшую эсладу и того, кто это исчезновение организовал. Решения об активном вмешательстве в жизнь смертных никто еще не принимал.
– Да, кстати об организаторе. Вы не думали, что это мог быть один из драконов?
– проговорил Шерху как будто с неохотой.
– Например,из потерявших атху, как я.
Женщина смерила его долгим оценивающим взглядом, будто выбирала место для удара, но пoтом усмехнулась и ответила:
– Мы в этом почти не сомневались. Правда, до недавнего времени кандидат на эту роль у нас был всего один,ты.
– До недавнего врeмени? – уцепилась я, пока Шерху переваривал сказанное.
Мне досталась снисходительная улыбка и спокойный ответ:
– Я же говорила, подробности будут только тогда, когда мы окончательно разберёмся. Идите, отдыхайте, если сейчас ничего не можете с этим поделать, а решение прочих вопросов оставьте нам.
Спорить Шерху не стал, а я тем более.
Возвращение в Ледяной предел произошло буднично. Булл вошёл в положение, поддержал идею с восстановлением сил и отвёл меня домой, пообещав вернуться ровно через сутки: там этого времени вполне должно было хватить на полное восстановление.
Ледяной предел встретил ласково, потоком родственной чари, закружившей голову. С минуту я просто стояла, блаженно прикрыв глаза и наслаждаясь ощущением рoдства с этим осколком мира и с этим местом – моим родным домом. Шерху не мешал наслаждаться, молча замер рядом, держа за руку. Тоже, наверное, привыкал.
– Как это приятно – возвращаться домой, - тихо проговорила я наконец.
– Я чувствую, – со смешком ответил дракон. Привлёк меня в объятья и негромко, многозначительно пpоурчал: – Откуда начнём отдых, хозяйка?
– С ванны, наверное, – не удержалась я от ответной улыбки, с наслаждением прижимаясь к дракону.
– Ты как раз успеешь мне рассказать, кто такая эта Канти и почему вы с ней так друг друга не любите. Потом мы поедим, и я задам тебе еще пару важных вопросов...
Шерху в ответ на это демонстративно застонал и поинтересовался:
– А есть какие-нибудь еще варианты?
– У меня – нет, – со смехом ответила ему.
Дракон мгновение помолчал, потом вдруг удовлетворённо хмыкнул.
– Ладно, намёк понял. У меня есть предложение поинтереснее.
Я согласилась не раздумывая и даже не особенно стремясь выслушать.
Сейчас было время только для двоих, когда весь остальной мир отступал в сторону, стараясь не помешать и ничего не испортить. Была ванная, льющаяся с потолка тёплая вода,и были объятья, жадные поцелуи, бережные прикосновения чутких пальцев. Были и слова – негромкий срывающийся шёпот, ласкающий нежностями и сводящий с ума жаркими непристойностями.
Была близость – не просто секс как способ общения или передачи каких-то эмоций, а нечто гораздо большее. Тело к телу, душа к душе, когда не остаётся тайн и нет нужды что-то спрашивать, потому что все ответы – на нынешние и грядущие вопросы – можно прочитать в разноцветных глазах. Изумруд и золотой топаз, рассечённые трещинами вертикальных зрачков и пылающие внутренним огнём, в жаре которого таяли все нелепые подозрения и надуманные преграды непонимания, сгорали обиды и дурные мысли.
Мой дракон, который самовольно завёлся в этом доме – и в моей душе. Мой мужчина – сложный, непонятный, порой трудный, которого я не согласилась бы ни на когo променять.