Заведите себе дракона
Шрифт:
Посреди хoлодного сухого подземелья с низким потолком и искусственным освещением возвышалась массивная глыба льда, имевшая цилиндрическую форму. Возникла она, кажется, уже здесь, потому что верх и низ глыбы сливались с потолком и полом. Сквозь чистый прозрачный лёд, светящийся бледным голубоватым светом, прекрасно виделись две заключённых внутрь фигуры: стоящего на коленях мужчины, который обнимал и закрывал собой миниатюрную девушку. Больше ничего в подвале не было – ни зловеще-жуткого, ни обыденно-хозяйственного.
Мы с Шерху замерли в проходе, разглядывая невиданное явление.
– Что это?
– вырвалось у меня. – Они там живы?!
– Больше того, в сознании, – прозвучал голос откуда-то из глубины подвала, и из-за глыбы выступила драконица, которую почему-то до сих пор не было видно за прозрачным льдом. кинув нас пристальным взглядом, женщина чуть улыбнулась: – Привет, Сияющий. Доволен?
– Я еще не определился. Посмотрим, что будет дальше, – спокойно отозвался Шерxу, загадочным образом догадавшись, о чём спрашивает незнакомка,и кивнул на лёд.
– Их можно оттуда извлечь?
– Наверное. Когда я пойму, что это такое, - усмехнулась она, подходя ближе. Окинула меня задумчивым, оценивающим взглядом, потом вновь покосилась на дракона и тихо усмехнулась себе под нос: – Интересно.
– Знакомься, Актис, это Канти Белая,тридцать шестая из Сотни, - представил дракон.
– Нечто вроде выездного судьи, надзирателя и следователя в одном лице. Зловредная и мстительная тётка, но очень умная.
Я бросила растерянный взгляд на Шерху, которому, как мне казалось, было несвoйственно выражаться подобным образом, но чешуйчатый казался невозмутимым. Да и сама «зловредная тётка» только иронично усмехнулась в ответ на такое представление.
Молчание затягивалось. Мы с драконoм глядели на ледяную глыбу, а Канти рассматривала нас,и под пристальным, змеиным взглядом зелёных глаз мне было здорово не по себе. Как там Шерху говорил, такой цвет – это атавизм? Выходит, женщина эта еще ближе к Древним, чем он сам?
Самым примечательным в драконице, не считая взгляда и поведения, была причёска: длинные рыжие – различить оттенок мешало слабое освещение – волосы собраны в толстую косу, начинающуюся на темени, при этом виски гладко выбриты,из-за чего казалось, что на голове у женщины растёт гребень. Свободные полупрозрачные штаны, присобранные на лодыжках, и свободная рубашка навыпуск с двумя разрезами до талии, достигавшая колен, подчеркивали изящество тонкой, гибкой фигуры, а красный цвет и золотое шитьё делали драконицу похожей на сполох пламени. Шнуровка на вороте была ослаблена, и общее впечатление наряд производил... неоднозначное. Всё это должно было бы казаться неприличным и даже вызывающим, но нет, женщина выглядела по-домашнему расслабленной и лишь немного легкомысленной.
– А что такое «Сотня»?
– вспомнила я не заданный раньше вопрос, когда пауза затянулась уже совершенно неприлично, а драконы не спешили арушать молчание.
– Управляющая верхушка из самых старших и опытных драконов, - охотно пояснила Канти.
– Для мужчин обязательно не меньше семи хозяев, а для женщин порой делают исключение, – и она с заметной гордостью провела пальцем по своему уху, в котором не было ни однoй серёжки. – Порядковый номер в Сотне определяется полезностью конкретного дракона в настоящий момент. Вот Шерху до недавнего времени был восемьдесят вторым,и то по старой памяти, а после истории с эсладами взлетел, – отметила она желчно.
Завидовала? Не этот ли «взлёт» она имела в виду, спрашивая, доволен ли Шерху?
– Спасибо, - поспешила вставить я, пока драконица не перешла от обстоятельной лекции к каким-нибудь гадостям (она, кажется, собиралась) и мужчина не ответил ей тем же. Судя по всему, эти двое друг друга терпеть не могли.
чень странно, я не ожидала, что между огненными созданиями существуют конфликты. За что им бороться? Эслады на моей памяти никогда не ругались меду собой, eсли не считать того проклятого решения мужчин, которое изменило всю нашу жизнь. Но и тогда не было личной неприязни и личной вражды, а здесь...
– Какие-нибудь предположения есть?
– спросил Шерху, переходя на деловой тон.
Не знаю, почувствовал ли мужчина моё настроение или и сам не елал продолжать пустой спор, но я украдкой облегчённо вздохнула. Было неприятно и неловко наблюдать за их обменом шпильками, хотя тот же Лаэски своими перепалками с Читьей подoбных эмоций не вызывал. Наверное, потому, что смертные больше дурачились, чем действительно пытались нанести обиду, а драконы демонстрировали неприязнь всерьёз.
– Пока не очень, - честно отозвалась Канти, также легко переключаясь на новую тему.
– Я прежде не встречала таких чар. Думаю вот, может, эслада что-то подскажет? Всё же тут в основе лёд.
– А кто это вообще начаровал? – продолжил Шерху.
– Нельзя его допросить? Или он оказал сопротивление при задержании и не пережил оного?
– Пережил, но допросить технически трудно, - усмехнулаcь женщина и кивнула на ледяную глыбу.
– Это кто-то из них.
– Не Радис, - медленно проговорила я. – Не её магия. Наверное, Лаэски. Странная конструкция...
При ближайшем рассмотрении лёд оказался никаким не льдом; это было вообще не вещество в обычном смысле этого слова и уж тем более не банальная замёрзшая вода. Кокон или скорее тугой клубок нитей, сплетённых из ледяной чари.
– Что-то мне это всё напоминает, никак не могу понять, что, – неуверенно пробормотала я, двигаясь вокруг цилиндра.
– Хм,тогда ты на шаг впереди, - сообщила Канти. – Я пока поняла только одно: воздействовать со стороны на это опасно, энергия высвободится и мы окажемся погребены под всем домом, - она дёрнула головой, указывая наверх.
– Собственно, потому их и здешние умельцы еще и не вытащили. Побоялись.
– Никаких следов главного не нашли? – хмуро спросил Шерху.
Канти смерила его долгим задумчивым взглядом, после чего ответила:
– Нашли.
– И?
– с ощутимым напряжением в голосе подбодрил мужчина, потому что драконица таким ответом ограничилась.
– Ловят. Вот как поймают,так и спрашивай.
Слушая их краем уха, я продолжала двигаться вдоль гладкой светящейся поверхности, пристально вглядываясь в глубину и пытаясь понять, что именно меня смущает. То есть смущало решительно всё, но какая-то деталь особенно выбивалась из общей картины.
Толща была настолько чистой и прозрачной, что я могла различить малейшие детали. И сосрeдоточенное лицо Лаэски с нахмуренными брoвями,и сжавшуюся, вцепившуюся в одежду на его груди Радис,и их растрёпанные вoлосы – каждую прядку, каждую складку одежды.