Завершение идеальной вселенной. Развалины угасающей жизни
Шрифт:
Меня пытались и с работы выгнать, но побоявшись моей тяжелой руки сохранили место пообещав ещё найти способ выкинуть и оттуда.
Спустя месяц Энтони сообщил о том, что собирается подать заявление на развод.
– “Я люблю тебя, Макото, но ты тянешь нас на дно. У нас ни друзей, ни стабильной работы. Я так больше не могу” – звучал он все же не искренне.
Я так и не рассказала ему о своём заражении прежде, чем он покинул нас. По итогу суда Мэгги осталась со мной, ведь Энтони никак не мог её обеспечить.
– “Встреча с тобой уничтожила мою жизнь, Макото! Будь ты проклята!” – я прекрасно понимала, что вся та доброта была лишь затянутым спектаклем.
Мэгги была подавленна расколом семьи и стала всё реже рисовать. Те немногочисленные рисунки что она показывала больше не отображали былой детской радости. Что-то умерло в ней.
Все считали меня монстром и в скором времени я могла потерять и работу. Зачем я тогда буду нужна Мэгги? Погружаясь все глубже в потемки собственного сознания скрывать свои приступы становилось все сложнее.
Приступы хандры участились, и вырывающаяся звериная сущность разрушала мой дом.
Я нарезала мясо для супа, когда Мэгги подошла ко мне. В её руках не было нового рисунка. Её маленькие ручки дрожали, а взгляд был опущен в пол:
– “Почему вы с папой разругались?”
– “Мэгги, я же уже говорила тебе, ему опасно жить с нами”
– “Почему опасно?! Раньше всё было хорошо, ничего не случилось” – на её глазах выступили слезы.
– “Ничего…он сам принял такое решение. Значит дело в нём, он нас разлюбил!” – я воткнула нож в доску.
– “А когда он болел, и мы с ним играли он говорил другое” – утирая выступающие слезы говорила Мэгги – “Папа говорил, что ты монстр, разрушающий чужие жизни”
Пока я работала в кругу осуждающих меня лиц Энтони настраивал Мэгги против меня. Он был уверен, что заберет её с собой. При этом не имея ничего за собой! Ни дома, ни работы! Это ничтожество смело упрекать меня!
– “Папа боялся тебя. Он хотел, чтобы и я боялась! Но ведь это неправильно, ты моя мама!”
– “Мэгги…я не знаю почему…” – сердце бешено колотилось.
– “Вы же сами учили меня не отворачиваться от родителей!” – Мэгги обняла меня за ногу.
– “Энтони последний козел, пора повзрослеть и принять это!” – мой ранее спокойный голос сорвался на крик.
Сама не заметив, как из-под ногтей вырвались длинные белые когти впившиеся в лицо Мэгги. Резким взмахом лапы я обрубила путь между нами оставив большой разрез по всему её маленькому лицу.
Фонтан крови вырывался из-под рассеченных глазниц и губ. Она и слова не успев сказать, как упала на пол ударившись головой о табурет. Прийдя в себя, я обхватила угасающее тело Мэгги. Вновь накатившая паника, как в тот вечер с Энтони:
– “Вот черт! Нет!” – я прижала истекающее кровью тело к груди – “Мэгги, прости…прости, прости…”
Достав телефон, я вызвала скорую. Мой голос дрожал, а слезы всё не прекращали течь.
Осознав совершенную собой ошибку…, я полностью созналась в содеянном.
Мэгги, она никогда не боялась меня, любила, своей невинной детской любовью. Она не заслужила такой участи.
Сирены машины скорой помощи и полиции уже раздавались в далеке. Я укутала её тело в банное полотенце и вышла во двор. При виде приближающихся машин…подняв руки.
Я опасна для общества. Именно поэтому всех зараженных и отлавливают. Пусть и не по своей вине, но каждый становится бомбой замедленного действия.
– “Я убила собственную дочь…ударила ножом по лицу” – мой тихий голос донесся до сотрудников.
– “Оставайтесь на месте, о вашем вызове было доложено” – спокойно произнес мужчина на линии.
– “Можете быть спокойны, я никуда не уйду…”
– “С вами точно всё в порядке? Не испытываете болей?” – продолжил монотонный голос.
– “А какое вам дело”
На этом звонок прервался. В ходе судебного процесса судьба склонялась явно не в мою сторону. Так и не были выяснены причины моего действия. Я молча сидела на скамье, уставившись в стену.
– “Подсудимую Макото Грейс направить на лечение в психиатрическое отделение города МегаЛоСити” – я услышала лишь конец предложения судьи.
Отправившись на реабилитационный курс, я провела там полгода. В ходе биологической экспертизы было выявлено аномальное заражение крови в моём теле.
Проведя всё это время в одиночной камере, с связанными руками. Мне уже было все равно. Лучшая часть моей жизни была окончена мною же самой.
Получая пищу через окно в двери камеры и уколы успокоительного два раза на дню. Я была освобождена.
– “Вы не проявляете никаких признаков агрессии. Я не могу лечить того, кто не нуждается в лечении” – такой диагноз был заключен.
Я лишь онемевши смотрела на него. Глазами пустыми, без прежнего огня задора. Пусть хоть убьют меня, уже нет никакой разницы.
– “Мы не в силах помочь вам с заражением. Но, есть вариант получше”
– “И какой же” – мои сухие губы еле разлиплись.
Врач протянул мне визитную карточку “Охотников Аномалий”. Вашей организации, занимающейся помощью зараженным.
Больше мне некуда было идти, да и не зачем.
– “Занимательная история, Макото, тяжелая же у тебя судьба” – сказала Лариан.
– “Вы же вместо помощи использовали меня как подопытную крысу…” – звериные лапы сжались в нелепое подобие кулаков.
Разбитая палата Макото. Перевернутый стол и разорванные стулья. Разбитые стеклянные стены и трещины на полу. Прежде небольшая сдерживающая зона словно яичная скорлупа разлетелась под искрометными атаками Макото.