Завещание Джеффри
Шрифт:
Еще трижды на них обрушивались лавины камней. Затем небеса раскололись, и оттуда полился яркий голубой свет. Темные шторы откатились, громыхание стихло. Только на севере еще было заметно бледно-лиловое свечение. Зеленое солнце падало за горизонт.
Таннер вырубил инфрапрожекторы, стянул очки и включил обычные ночные фары.
Что-то большое, похожее на гигантскую летучую мышь, промелькнуло в коридоре света. Через пять минут оно показалось снова, на этот раз гораздо ближе, и Таннер выпустил осветительную ракету. Обрисовалась черная туша футов сорок в поперечнике. Таннер дал две очереди из
Для всех людей здесь уже была Долина Проклятий; для Черта Таннера это все еще была автостоянка. Таннер проходил здесь тридцать два раза. Лично для него Долина Проклятий начиналась с того места, которое раньше называлось Колорадо.
Самолеты давно не летали. Ни один аппарат не мог подняться выше двухсот футов — туда, где начинались свирепые ветры, опоясывающие земной шар. Эти ветры сносили вершины гор, вырывали гигантские секвойи, разрушали здания, забрасывали птиц, летучих мышей и насекомых в мертвую зону. Они пронизывали небо черными полосами, начиненными мусором. Иногда полосы сталкивались, сливались, обрушивая на землю тонны этого месива, если его масса оказывалась слишком большой. Воздушное сообщение абсолютно исключалось, ибо ветры были повсюду и никогда не утихали. По крайней мере на двадцатипятилетней памяти Черта Таннера.
Таннер упорно двигался вперед, под углом к заходящему зеленому солнцу. Продолжала падать пыль, небо стало фиолетовым, потом опять багровым, и наступила ночь. Высоко-высоко чуть заметными пятнышками света мерцали звезды. Через некоторое время взошла луна, и в сиянии ее полуобрезанного лика ночь была цвета красного вина, тускло освещенного свечой.
Таннер вытащил сигарету, закурил и стал ругаться — медленно, тихо и бесстрастно.
Они прокладывали путь сквозь нагромождения камней, кусков стали, обломков автомобилей.
Вдруг перед Таннером возникло отливающее зеленью туловище с мусорный бак в поперечнике, и он остановил машину. Змея была не менее ста двадцати футов длиной, и, только когда вся она проползла, Таннер снял ногу с тормоза и плавно нажал на педаль газа.
Он посмотрел на левосторонний экран, и ему показалось, что он видит два огромных светящихся глаза. Таннер положил руку на пульт управления огнем и не снимал ее до тех пор, пока не проехал несколько миль.
Окон в автомобиле не было — только экраны, дающие обзор во всех направлениях, включая небо наверху и землю под машиной. Автомобиль тридцати двух футов в длину, защищавший водителя от радиации, двигался на восьми колесах с армированными покрышками. Он был оборудован десятью пулеметами пятидесятого калибра и четырьмя гранатометами и, кроме того, нес тридцать бронебойных ракет, которые можно было пускать прямо перед собой или под углом возвышения до сорока градусов. Со всех четырех бортов и на крыше стояло по огнемету. Острые, как бритва, «крылья» из закаленной стали размахом в двенадцать футов выдвигались из корпуса на высоте двух с половиной футов и, словно ножи, могли рассечь что угодно. Машина была бронирована, оснащена установкой кондиционирования воздуха, в ней имелись запасы пищи и санитарные удобства. На левой дверце был укреплен длинноствольный «магнум». Пистолет-автомат сорок пятого калибра и шесть ручных гранат занимали полку над головой водителя.
Но Таннер сохранил и собственное оружие — длинный тонкий кинжал в правом ботинке…
Они
Таннер стянул перчатки и вытер ладони о штаны. В огнях приборной доски вытатуированное на правой руке сердце светилось красным, пронзивший его нож и буквы имени, наколотые на каждом суставе четырех пальцев, начиная от мизинца, отливали синим.
Таннер перерыл два ближайших отделения, но сигар не нашел. Он бросил окурок на пол, раздавил и достал другую сигарету.
На экране переднего обзора показались заросли, и Таннер сбросил скорость. Он попытался выйти на связь, но радио доносило лишь треск статических помех. Он опять сбавил скорость, всмотрелся вперед и вверх, остановился, включил фары на полную яркость и задумался.
Перед ним стояла плотная стена колючего кустарника высотой около двенадцати футов. Она тянулась налево и направо, и конца ей не было видно. Судить о ее прочности Таннер не мог, так как еще несколько лет назад стены здесь не было.
Две другие машины остановились сзади и притушили огни.
Таннер медленно подъехал вплотную к зарослям и включил фронтальный огнемет. Длинный язык пламени рванулся вперед, облизывая кустарник. Он выключил огнемет, подождал и включил снова.
Огонь яростно взметнулся вверх и растекся в стороны. Таннер подал назад и уменьшил яркость экранов. Пожар неистовствовал, расширяясь на сто футов, двести, триста… Перед Таннером в обе стороны текла река огня, и ночь озарялась языками пламени.
Он глядел на пылающий поток, пока ему не начало казаться, что перед ним расплавленный океан. Тогда Таннер полез в холодильник, но пива не обнаружил. Он достал прохладительный напиток и, посасывая из банки, стал смотреть на беснующийся огонь. Через десять минут включился кондиционер. Орды черных тварей закрыли передний экран, по бамперу и крыше заскрежетали когти.
Таннер притушил фары, вырубил двигатель и швырнул пустую банку в корзину для мусора. Потом откинул спинку кресла, устроился поудобнее и закрыл глаза.
Его разбудили гудки. Еще стояла ночь. Судя по часам на приборной панели, он проспал чуть больше трех часов.
Таннер потянулся и сел. Две другие машины подъехали и стояли по бокам. Он дважды нажал на клаксон и завел мотор. Потом зажег передние фары и, натягивая перчатки, стал осматриваться.
Почерневшая почва еще дымилась, и где-то вдали слева и справа мерцало сияние, словно пожар продолжался.
Он потер глаза, почесал нос, затем дал еще один гудок и отжал сцепление. Машина въехала на выгоревшее поле, и экраны сразу заволокло клубами дыма. Под колесами трещали чьи-то хрупкие останки.
Таннер выпустил осветительную ракету, и в ярком холодном свете увидел тянущуюся до горизонта мертвую выжженную равнину.
Он вдавил акселератор, и расположившиеся по флангам и чуть сзади машины разъехались далеко в стороны, чтобы не попасть в черные тучи пепла, поднятые его броневиком. Затрещало радио, раздался слабый голос, но слов было не разобрать.
Он снова нажал на клаксон и прибавил скорость.
Через полтора часа пепел впереди кончился, и показался чистый песок. Они опять двигались по пустыне. Таннер сориентировался по компасу и взял чуть западнее. Машины номер один и номер три повторили его маневр и с той же скоростью шли следом. Одной рукой он держал руль, другая была занята бутербродом с солониной.