Завещание мистера Мизона
Шрифт:
— Вероятно, вы не так удивились, как я, — произнес он. — Я был уверен, что вы погибли. Когда вы уехали, я ездил в Бирмингем и узнал, что вы исчезли, не оставив даже адреса! Служанка объявила мне, что вы уехали на пароходе, название которого она переврала. Позже я узнал, что это был «Канчаро». Затем, некоторое время тому назад, в газетах появилась телеграмма из Австралии, где в числе спасшихся пассажиров была упомянута леди Холмерст. Там было сказано, что лорд Холмерст и романистка мисс Смиссерс погибли. Это было ужасно, уверяю вас!
Обе молодые женщины смотрели на Юстаса и по его лицу видели, что он действительно многое пережил. Он был так рад, так взволнован, что не умел скрыть горячего участия и интереса, с которым относился к молодой девушке, простой знакомой.
— Это очень любезно с вашей стороны — не забыть меня, — мягко промолвила Августа. — Я не смела и думать, что вы вспомните обо мне, иначе непременно оставила бы вам записку перед отъездом.
— Слава Богу, вы живы и здоровы, — ответил Юстас — и внезапно добавил с оттенком боязни: — Ведь вы не поедете теперь в Новую Зеландию?
— Не знаю. Я боюсь теперь моря!
— Нет, конечно, — вступила в разговор леди Холмерст, — она будет жить со мной и с Диком. Мисс Смиссерс спасла жизнь моему сыну, когда его нянька убежала и бросила его. А теперь, дорогая моя, вы хорошо сделаете, если скажете мистеру Мизону о завещании.
— О каком завещании? — спросил Юстас.
— Слушайте и узнаете!
Юстас слушал, широко раскрыв глаза, пока Августа, победив свою стыдливость, рассказывала ему о смерти его дяди и о последнем завещании мистера Мизона.
— И вы хотите сказать, — произнес Юстас потрясенно, — что позволили вытатуировать на себе это проклятое завещание?
— Да, — ответила Августа, — я позволила и думаю, что вы должны быть благодарны мне, потому что это была тяжелая операция!
— Я более чем благодарен, — воскликнул Юстас, — я не мог ожидать этого и не знаю, что сказать вам! Я никогда не думал, что женщина способна на такую жертву ради чужого ей человека!
Наступила новая томительная пауза.
— Мистер Мизон, — вдруг проговорила Августа, вскочив с кресла,
— документ принадлежит вам, и вам нужно видеть его!.. Хотя, может быть, он и не нужен вам теперь, потому что я читала, что первое завещание Мизона утверждено судом.
— Нет, не думаю, — возразил Юстас. — Я слышал от своего друга-адвоката, мистера Шорта, что завещание не утверждено.
— В самом деле? — вскричала Августа. — Я очень рада слышать это. Значит, я не напрасно вытерпела татуировку. Конечно, вам нужно видеть завещание!
Полупрезрительным, полустыдливым жестом девушка сбросила с себя шаль и повернулась к нему спиной, чтобы он мог прочесть текст.
Юстас уставился на буквы, которые должны были доставить ему двухмиллионное наследство.
— Благодарю вас! — сказал он наконец и, взяв шаль, накинул ее на плечи Августы.
— Извините, мистер Мизон, я должна уйти на несколько минут,
— вмешалась леди Холмерст, — мне надо распорядиться насчет обеда…
Она вышла из комнаты.
Юстас закрыл за ней дверь и повернулся к Августе, инстинктивно чувствуя, что наступила решительная минута.
XV. У адвоката
Августа облокотилась о мраморную доску камина. Она также чувствовала что-то странное в воздухе и, отвернув голову, стала играть бронзовой статуэткой, стоявшей на камине. «Теперь пора!» — подбадривал себя Юстас, пытаясь преодолеть сильное биение сердца.
— Я не знаю, что я должен сказать вам, мисс Смиссерс, — начат он.
— Лучше ничего не говорите, — произнесла она спокойно. — Я сделала для вас все, что могла, и очень рада этому. Разве не должна была я предупредить большое зло? Мне вовсе не улыбается мысль идти на суд! Но тут совсем другое дело: вы потеряли наследство из-за меня… следовательно, вполне справедливо, чтобы я вернула его вам!
Молодая девушка снова отвернулась, продолжая играть статуэткой, так что Юстас не мог видеть ее лица. Зато она хорошо видела его в зеркале и наблюдала за малейшей переменой в его лице.
Бедный Юстас становился все бледнее, пока его красивое лицо не стало похожим на лицо призрака. Удивительно, как иногда волнуются молодые люди при первом объяснении! Потом, с годами практики, приходят к ним и нужные навыки, и умение.
— Мисс Смиссерс! Августа! — пробормотал Юстас, бледный как мертвец. — Мне нужно сказать вам кое-что…
— Что такое, мистер Мизон? — спросила Августа ласково.
— Я должен сказать вам… — он снова умолк.
— Вы хотите мне сказать что-нибудь о завещании?
— Нет, нет… вовсе не о завещании… пожалуйста, не смейтесь надомной… я…
Августа самым невинным образом взглянула на него. У нее было такое милое лицо, и ласковый взгляд ее больших серых глаз сразу рассеял все его страхи.
— О, Августа, Августа! — проговорил он. — Разве вы не понимаете? Я люблю вас! Я люблю вас! Ни одну женщину я не любил до сих пор. Когда мы в первый раз встретились с вами в конторе дяди, я полюбил вас и поссорился с ним из-за вас. С тех пор моя любовь к вам все росла и росла. Мысль, что вы погибли, убила меня, и часто, очень часто, я также желал умереть!
Августа опустила глаза и вспыхнула до самых волос, грудь ее часто дышала.
— Знаете ли вы, мистер Мизон, — сказала она наконец, не смея взглянуть ему в лицо, — что мы видимся сегодня только в четвертый раз?!
— Да, я знаю, — ответил он, — но не отказывайте мне по этой причине, вы можете видеться со мной так часто, как захотите! — Это было великодушно со стороны Юстаса Мизона! — И, право, я знаю вас больше, чем вы думаете! Двадцать раз я перечитывал ваши сочинения.
Это был очень удачный ход… Как ни мало тщеславия было у Августы, но какая молодая женщина не услышит с удовольствием, что ее сочинения перечитываются двадцать раз!