Завещание профессора Яворского. Плата по старым долгам

Ростовцев Эдуард Исаакович

– Я сказал, что, возможно, не приедет, - возразил Леонид.

– Не помешаю?
– вмешался Олег.

– Помешаешь, - сердито буркнул Леонид.

– Только не мне, - запротестовала Мирослава.
– Олег Николаевич, вы согласны, чтобы ваша дама развлекала высокого гостя?

– Категорически возражаю!

– Олег, не вмешивайся в разговор, - рассердился Леонид.

– К нему меня пригласила Слава.

– И не только к разговору, - подхватила девушка, беря Олега под руку.
– Вы не разучились драться, Олег Николаевич? Полина рассказывала, что когда-то вы

здорово дрались.

– Слава, ну что за чушь ты несешь!
– всплеснул руками Леонид.

– Олег Николавевич, вы не ответили на мой вопрос, - стояла на своем Мирослава.

– Кого бить?
– улыбнулся Олег, стараясь обратить разговор в шутку.

– Когда понадобится, я скажу кого - не приняла шутку девушка.

Она хотела еще что-то добавить, но бросив взгляд в сторону входных дверей, отстранилась от Олега, вскинула голову, расправила плечи, словно готовясь к схватке. Олег проследил за ее взглядом. К ним направлялся рослый худощавый бородач лет тридцати в строгом, но не лишенном элегантности костюме. В петлице его пиджака красовался значок Союза журналистов. Но и без того Олег уже догадался, что это тот самый Вал, с которым Мирослава, если верить Пете, только и знает, что ссорится.

– А вот и передовой гонец, - с нескрываемой иронией сказала девушка.
– Сейчас узнаем волнующие подробности о прибытии их светлости.

Бородач оставил без внимания ее выпад, пожал руку Леониду, доверительно сообщил:

– Геннадий Трофимович скоро будет. Поехал в аэропорт провожать киевлян. Оттуда - прямо сюда.

– Правительственное сообщение передано, - хмыкнула Мирослава.
– Может теперь поздороваешься?

Бородач фамильярно потрепал ее по плечу.

– Привет, хвыленок! Ты, как всегда, неотразима. Это не комплимент факт, не требующий доказательств.

Мирослава не то, чтобы смутилась, но ироническая усмешка сошла с ее лица, да и тон изменился на более мягкий.

– Привет, Вал. И ты неплохо выглядишь сегодня. Бороду только постриги, а то уже на попа стал походить.

– Не груби, деточка, своему шефу, - не убирая руки с ее плеча, поглаживая его и одновременно испытывающе поглядывая на Олега, сказал бородач.
– С понедельника поступаешь под мое чуткое, но требовательное руководство. Распоряжение уже подписано: Мирослава Тысячная - сотрудник пресс-службы областной администрации. Звучит?

– Звучит. Не руководи преждевременно, еще не понедельник, - снимая его руку с плеча, без особой обиды сказала Мирослава. И только затем, спохватившись, представила его Олегу: - Вольдемар Завгородний, пресс-секретарь областной администрации и мой наставник в журналистике.

Завгородний, не скрывая любопытства, уставился на Олега.

– А это, - Мирослава снова взяла Олега под руку, - мой жених, Олег Николаевич Савицкий, вице-президент компании "Скиф-Холдинг". Прошу любить и жаловать.

Ее заявление ошеломило всех. Олег не был исключением, хотя нечто подобное ожидал: мятежный дух, владевший Мирославой с начала вечера, должен был как-то излиться. Первым пришел в себя Завгородний, и хотя на его лбу выступили желтые пятна, сумел пересилить себя, протянул руку Олегу.

– Наслышан о вас,

Олег Николаевич. В нашем городе вы почти легенда. И неудивительно, что местные красавицы всех возрастов влюбляются в вас наперебой. Поздравляю с удачным выбором. Ваша невеста прекрасна, и не вздумайте когда-либо усомниться в этом - прощения не будет. Восхищайтесь ею денно и нощно, но особенно по утрам, ей это льстит.

За подобные намеки бьют физиономию, но Олег усомнился в своем праве на это. Леонид растерялся - к числу местных красавиц, которые... и так далее, надо было отнести и его жену. Но посчитал благоразумным не акцентировать на этом внимания, ограничился замечанием общего порядка.

– Вольдемар, не забывайтесь!

А вот Мирослава, казалось, только этого ждала.

– Пусть поговорит, - небрежно усмехнулась она.
– Его жаба душит, что не за него выхожу. Вот и делится утраченным опытом. Ничего другого ему не осталось. Давай, Вольдемарчик, поведай еще что-нибудь эдакое обо мне. И о себе в связи со мною. Все-таки два года встречались, есть что вспомнить. Расскажи как спаивал, заводил до упора, как и в каком виде демонстрировал меня на потеху пьяным мужикам, и как однажды, испугавшись поддатых недорослей, убежал, оставив меня среди ночи на их усмотрение. И обязательно расскажи, как отступился от своей подружки за предоставленную тебе высокую должность. Что молчишь? Рассказывай, я разрешаю.

Пятна на лбу Завгороднего стали оранжевыми - он не ожидал такого отпора, но постарался сохранить самообладание.

– Леонид Максимович, вы не так поняли меня.

– Перед Леонидом Максимовичем извиняется!
– фыркнула Мирослава. Обмазал дегтем женщину, а извиняется перед приятелем начальника. Рыцарь конца двадцатого века!

– Что ты выдумала, хвыленок, - стал сдавать Завгородний.
– Я не то имел ввиду.

– А я-то!
– заорала Мирослава.
– Размечтался стать моим шефом, руками-водителем. Забудь об этом! И тому, кто распоряжение подписал, то же самое передай.

Неизвестно, чем окончилась бы их перепалка, если бы не Полина, которая поспешила на шум голосов. Быстро оценив обстановку, она обворожительно улыбнулась Завгороднему.

– Вал, вы мне нужны, как воздух. Славочка, ты тоже. Есть великолепный, просто потрясающий материал для прессы. Олег, извини, я ненадолго отвлеку твою даму.

Леонид облегченно вздохнул, когда Полина увела журналистов.

– Славу будто подменили. Не пойму, что с ней происходит, - не то оправдывая, не то осуждая свою воспитанницу, сказал он.

– Завгородний вел себя по-хамски, - заметил Олег.

– У него были на то причины.

– Что ты имеешь в виду?

– То, что она представила тебя своим женихом. Дурацкая шутка!

– Это была не шутка, - возразил Олег, хотя не был уверен, что свое заявление Мирослава сделала всерьез.

У Закалюка отвисла челюсть, ему понадобилось не меньше минуты, чтобы совладать с собой.

– Понимаешь, что говоришь?

– Я еще не пьян.

– Удивительно, - пробормотал Леонид.
– Как и когда вы успели? Утром познакомились, днем поссорились, вечером поругались, а сейчас уже под венец.