Завещание рождественской утки
Шрифт:
– Но это неправда, – сопротивлялась Ника.
– Правда, – жестко заявила няня. – В момент бодрости ты контролируешь себя, прикидываешься любящей сестричкой, а во сне раскрепощаешься, и тогда из глубины твоей души вылезают чудовища. Ты ведь ревнуешь мать и отца к братику?
– Да, – неохотно согласилась Ника.
Ульяна Федоровна подбоченилась.
– Вот видишь. Если признаешь свою вину, тебя поругают и простят, останешься жить в семье. А коли будешь настаивать на лунатизме, отправят на лечение. Лунатик – это сумасшедший. Тебя запрут в психушке, а оттуда выхода нет.
Вероника оцепенела от ужаса. Ей стало так страшно, что она на время перестала говорить. Немота отпустила лишь через
Даже взрослому человеку, оказавшемуся в столь трудном положении, нелегко найти из него выход. Чего уж говорить о восьмилетней девочке? Неделю Вероника пыталась сообразить, как поступить. Сказать о лунатизме? Тогда ее запрут на всю жизнь с сумасшедшими. Промолчать? Но болезнь – единственное, что ее оправдывает. А если со здоровьем все в порядке, то она жестокая убийца. Пожалуется, что ходит по ночам и не отвечает за свои поступки, – тогда ее запрут в дурдоме… Круг замыкался.
Когда бедной девочке показалось, что она и впрямь сходит с ума, Андрей Борисович выгнал Галину из дома. Но о коротком периоде жизни с мамой и крохотным мальчиком в убогой квартирке Вероника категорически не хочет вспоминать…
– Понятно, – пробормотала Лидия Максимовна, когда рассказ воспитанницы иссяк. – А почему ты привязываешься ремнем?
Ника заплакала.
– Мне нравится Света, соседка по комнате. Только она очень неаккуратная, хватает без спроса мои вещи, роется на полках, где я держу книги и игрушки, и никогда ничего не кладет на место. Иногда хочется ей в нос дать, прямо руки чешутся, еле сдерживаюсь.
– Ты боишься убить Крюкову ночью в припадке лунатизма, – догадалась Лидия Максимовна.
Вероника отчаянно зарыдала.
Заведующая посовещалась с Адой Борисовной, и они решили никого не вводить в курс дела, переоборудовали под спальню одну из кладовок, переселили туда Веронику и старались не выпускать девочку из вида. Хотенко почитала умные книги о лунатизме, поняла, что природу этого явления медицина пока объяснить не может, и скорректировала диету Ники. Той перестали давать кофе, шоколад, какао – продукты, которые могут вызвать возбуждение, заваривали воспитаннице на ночь успокаивающий сбор трав, отправили ее дополнительно заниматься иностранными языками, забили ее день до предела учебой, спортом – и преуспели. За все время обитания в интернате Вероника ни разу не встала ночью и никуда не ходила…
Лидия Максимовна потерла рукой лоб.
– Вот такая печальная история. Мы с Адой Борисовной переживали за Нику и очень гордились, когда она поступила в институт на факультет психологии.
– Почему Борисова превратилась в Филиппову? – спросила я.
Директриса зажгла настольную лампу.
– Вероника очень понравилась Георгию Петровичу Мишкину. И девочка тоже потянулась к нему, а в особенности к его матери, Ангелине Федоровне. Замечательная была женщина. Но Мишкину не разрешили забрать ребенка из детдома – Георгий был не женат. Понимаете?
Я кивнула. Лидия Максимовна продолжила:
– Под свою ответственность я разрешила Георгию забирать Нику к себе на выходные и каникулы. Я понимала – они с Ангелиной Федоровной прекрасные, добрые, умные люди. А Вероника, когда вырастет и покинет интернат, останется совершенно одна. Конечно, мы с Адой никогда не откажемся дать бывшей воспитаннице совет, но, согласитесь, лучше жить в семье.
Я отвела глаза в сторону.
– Полагаю, Георгий Петрович и его мать ничего не знали о лунатизме девочки и происшествии с ее братом?
Лидия Максимовна смутилась.
– Нет, не знали. Ника вела себя очень хорошо, отлично училась, никогда не проявляла агрессии и ни разу не предприняла попытки выйти ночью в коридор. По лунатизму в те годы было не так уж много книг, мы с Адой изучили все и узнали: очень часто хождение во сне прекращается, когда ребенок минует подростковый период. У Борисовой было тяжелое детство, ее ожидала непростая юность – и вдруг такая удача, рядом с ней появились Георгий и Ангелина Мишкины. Узнав историю про младенца, они могли испугаться общения с проблемным ребенком. Нам с Адой не хотелось лишать девочку шанса на счастье. Да, она совершила в восемь лет ужасный поступок в бессознательном состоянии, но потом-то, очнувшись, хотела спасти брата, а уронила его совершенно случайно. Ника очень переживала и мучилась, вспоминая это. Она росла прекрасным человечком.
– Так откуда фамилия Филиппова? – не отставала я.
Лидия Максимовна схватила со стола газету и начала ею обмахиваться.
– Какая разница? Филиппова, Борисова… Важно, какой человек.
– Вы поменяли Веронике документы? – предположила я. – Чей паспорт она получила? Где вы его взяли?
Глава 19
Заведующая подскочила.
– Вы что! Нам бы такое и в голову не пришло! Это была идея Ангелины Федоровны. Она обожала Нику, и когда той пришло время получать паспорт, предложила: «Возьми мою девичью фамилию – Филиппова. Мне очень хочется, чтобы она сохранилась. Выйдешь замуж, не меняй ее. И своему ребенку передай. Пусть род Филипповых продолжится. Авось твой супруг окажется сговорчивее моего Мишкина, который наотрез отказался, чтобы Георгий Филипповым стал». Ника очень обрадовалась, но пришла ко мне посоветоваться, спросила: «Закон разрешает смену паспорта просто так? Я же не выхожу замуж». А я за день до этого разговора прочитала книгу и находилась под большим впечатлением от ее содержания. Автор – ученый, кандидат наук – рассказывал, как имя влияет на человека. Например, в ряде африканских племен ребенка до двенадцати лет зовут одним именем, а потом совсем иначе, так обманывают злых духов. Но самый большой след в душе оставил раздел, где объяснялось, какой будет характер и в конечном итоге судьба малыша, нареченного Ваней, Машей, Сергеем, ну и так далее. Я нашла имя Лидия и ахнула: ну точно про меня!
– Вы посоветовали Нике сменить имя? – предположила я.
Собеседница смутилась.
– Вам, наверное, это кажется глупостью.
– Да нет, – улыбнулась я. – Если Вероника Борисова, превратившись в Веру Филиппову, стала счастливее, то это вполне оправдано.
Лидия Максимовна оживилась.
– У тех, кого нарекли Вероникой, тяжелая судьба, им всего приходится добиваться упорным, тяжелым трудом. И с ранних лет жизнь устраивает испытания, подчас очень жестокие. Наиболее благоприятный, спокойный период наступает для Вероники после семидесяти пяти лет, вот тогда она, если достойно преодолеет все препятствия, которые ей уготовил рок, обретет счастье. Так было написано в той книге. Но ведь можно не дожить до момента, когда Фортуна начнет раздавать пряники. А вот у Веры другая ситуация. Девушка с этим именем идет по жизни легко…