Завещание самоубийцы
Шрифт:
– С пьяных глаз он мог свалиться с моста. Немало таких происшествий зафиксировано в истории криминалистики.
– А снотворное?
– Может, он принимал его постоянно? Каждый вечер в одно и то же время. Возможно, это стало у него уже привычкой. Появился как бы условный рефлекс. Вот он и после водки принял. А будучи нетрезвым, вместо одной таблетки хватапул целую пригоршню. На мосту голова у него закружилась, ну и свалился.
– Там высокое ограждение. Самому через него не перевалиться.
– Пусть над всем этим ломает голову милиция. Мне и без того
– Почему?
– Это мой клиент. К несчастью, я принял на хранение его завещание и какое-то письмо в милицию.
– Что он пишет в письме?
– Не знаю. Принес его уже запечатанным. Мне не хотелось принимать на хранение, но он очень просил. В конечном счете вопрос был решен начальником. Он принял, а я теперь буду отдуваться.
– Богатый клиент?
– Да, производил впечатление человека с тугой мошной. Предлагал пять тысяч, только бы принял на хранение его письмо в милицию.
– Недурно.
– Удивился, когда я сказал, чтобы деньги он внес в кассу конторы. Чего ради подвергать себя риску, еще отстранят от работы или, того хуже, выставят из адвокатуры.
– Любопытная история с этим запечатанным письмом.
– Завтра передам его в милицию. Может, оно прояснит дело.
– А завещание?
– Он хотел лишить наследства жену. Мне с трудом удалось убедить его не делать этого и оставить причитающуюся ей по закону часть.- Говоря это, Метек несколько отклонился от истины, приписывая себе заслуги, которых в действительности не имел.- Все имущество записал какому-то типу, который спас ему жизнь во время Варшавского восстания.
– И много?
– Ремесленное предприятие - помещепия, стайки и другое оборудование, сырье, автомобиль для производственных нужд и даже наличные за уже реализованный товар.
Думаю, немалое наследство, что-нибудь около миллиона, а то и побольше.
– Что он изготовлял?
– Предметы религиозного культа.
– Ясно! Бедняком, значит, не был. Вероятно, запутался в каких-то темных делах. А может, конкуренты прижали. Почувствовал, что ему грозит опасность, вот и решил подстраховаться. Отсюда и завещание, и это письмо в милицию. Интересное дело тебе подвернулось. Да и как исполнитель завещания неплохо заработаешь. Его жена получает причитающуюся ей по закону супружескую долю?
– Трудно сказать. Он завещал ей кооперативную квартиру, легковую машину и вклады на сберегательных книжках. А каковы размеры вкладов, не указывает. Неизвестна еще и общая стоимость всего этого богоугодного бизнеса. Только эксперты смогут определить. Однако завещание опротестовать нельзя. Оно короткое, простое и предельно ясное. Разве что Ковальскому - это фамилия наследника - придется согласиться доплатить вдове, если
завещанием нанесен ущерб ее интересам.
– Предчувствую, Метек, наживешь ты немало хлопот с этим делом.
– Не каркай, прошу тебя. И все это по милости Францишка, черт бы его побрал!
– Этот клиент - знакомый вашего курьера?
– Да нет. Он пришел в контору, когда я уже уходил. Наверное, посулил что-то Францишку - уж очень он уговаривал меня принять этого Ярецкого. Ну и влип я с ним.
– Ничего не влип. Ты еще на этом деле неплохо заработаешь.
– Не будь у меня письма Ярецкого в милицию, я сделал бы вид, что ничего не знаю. У начальника в сейфе лежит завещание, следовательно, он может сделать все, что положено. Но в данной ситуации, сам понимаешь, я должен немедленно выехать в Варшаву. Слишком уж загадочна смерть моего клиента.
– Не горюй, вернешься дня через два-три,- утешал приятеля Гарош.- Хорошая погода постоит еще недельки две.
– Что касается погоды, возможно, ты и прав, а вот вернусь ли я так скоро - весьма сомнительно.
Пессимистический прогноз Метека оказался верным.
Адвокат Рушинский знал едва ли не всех сотрудников городского управления милиции. Часто встречался с ними по делам службы, а с некоторыми поддерживал и товарищеские отношения. Поэтому сразу по возвращении в Варшаву он позвонил полковнику Альбиновскому. От него узнал, что следствие по делу о таинственном происшествии на мосту Понятовского ведет майор Лешек Калиновпч, с которым он также был знаком.
– Трудное дело!
– этими словами встретил Рушинского следователь в своем кабинете.- При убитом не обнаружено никаких документов. Многое указывает на то, что здесь имело место преступление. А между тем у нас до сих пор нет ничего, что подтвердило бы наше предположение. Единственное, чем мы располагаем,- это показания одного таксиста, который той ночью, приблизитель но в третьем часу, вез пассажира с Саской Кемпы в центр и заметил стоявшую на мосту «сирену». И это все. Больше нет ни одного свидетеля, если, конечно, этого шофера можно считать таковым.
– Возможно, я смогу помочь вам прояснить кое-что в этом деле.- И Мечислав Рушинский рассказал о не обычном клиенте и переданных им на хранение двух пакетах.
– Это письмо с вами?
– с нескрываемым интересом спросил майор.
– Да, я принес его. А завещание не взял, не дудгаю, что в данный момент оно потребуется. Впрочем, я прекрасно помню его содержание.
– Завещанием займемся позднее.- Майор очень внимательно осмотрел ппсьмо.- Конверт запечатан со знанием дела,- заметил он.- Видимо, автор письма был очень заинтересован в том, чтобы никто не смог преждевременно ознакомиться с его содержанием. Даже своему адвокату не доверился.
– Он не был моим постоянным клиентом. Я только раз его и видел, когда имел несчастье принять на хранение эти документы.
– Посмотрим, что же там.- Майор взял перочинный ножик, осторожно снял в центре сургучную печать, разогнул скрепку, вытащил ее и, не трогая остальных печатей (а их вместе со снятой было целых пять!), вскрыл конверт; отрезав край, он извлек лист бумаги и углубился в отпечатанный на машинке текст.- Ну и ловкач, я вам скажу!
– заключил майор и передал письмо адвокату.- Как хитроумно все подстроил! Вы только почитайте,