Завещание ворона
Шрифт:
— Эти медленные движения были опасны?
— Тай-цзи позволяло использовать глубинные возможности человека и тайные силы природы, которые не зависят от возраста и объема бицепса. — Том показал на свои здоровенные мышцы-сгибатели. — Правда, теперь это всего лишь гимнастика психики и массаж внутренних органов, что-то вроде китайской йоги в динамике...
— Вы меня извините, Том, если вас мои слова заденут, — прервал его Нил, — но я, когда наблюдал ваши упражнения, сравнил вас с медведем, играющим с бабочками...
— Ваши слова не могут меня задеть. Наоборот, — он внимательно посмотрел на собеседника. — Вам так показалось? Вы удивительно... как это сказать?.. проницательный наблюдатель, мистер Баррен. Вы, по-моему, с первого взгляда постигли суть тай-цзи и Тома Грисби в тай-цзи...
Грисби... Почти гризли...
— ...Ведь каждое из этих движений носит китайское вычурное название. В основном, они связаны с животными. И поверьте, это неспроста. «Погладить хвост птицы Феникс», «Перенести тигра на гору»... Но произошло тай-цзи от древнего танца пяти зверей, одним из которых был медведь. — Том провел рукой по воздуху. — «Медведь, играющий с бабочками». Здорово! Мистер Баррен, вам обязательно надо заняться формами тай-цзи, потому что суть ее вы интуитивно почти постигли...
— Том, вы мне льстите. — Нил приподнялся со стула, приложил кулак к ладони и поклонился, пародируя киношный поклон восточных мастеров.
— Ничуть. — Том засмеялся, оценив поклон Нила. — Я, конечно, не претендую на звание мастера, но готов дать вам первые уроки.
— Вы полагаете, что я здесь надолго обосновался?
— В любом случае вы отвлечетесь и что-то для себя обязательно приобретете. А использовать принципы тай-цзи можно и при работе с лопатой, и при вождении машины, и в бизнесе... А если хотите, я могу обучить вас некоторым способам самообороны на основе тай-цзи.
— Значит, не все боевые аспекты этой системы утеряны?
— Нет, не все. Потом сможете удивить свою охрану. Они наверняка такого не знают.
— У меня нет никакой личной охраны, — ответил Нил удивленным голосом.
— Как? У вас нет охраны? — голос Тома был еще более удивленным. — Мистер Баррен! Вы же состоятельный человек — и не пользуетесь услугами телохранителей. Вы меня удивляете второй раз за вечер.
— Наверное, вы правы. Как то не верится, что со мной может произойти непредвиденное или не мной запланированное.
— Но и Фэрфакс, наверное, полагал так же. Так думает любой человек, но ведь вы не обычный человек...
В голове Нила вдруг возникла, на его взгляд, неплохая идея.
— Послушайте, Том. А не согласились бы вы поработать у меня телохранителем? Заодно я бы смог научиться у вас принципам тай-цзи. Кстати, что это значит?
— «Великий предел»... — Том в задумчивости барабанил пальцами по подлокотнику кресла.
— Если, конечно, предел ваших запросов не будет слишком велик.
Том расхохотался.
— О'кэй! Можно я немного подумаю? Оставьте мне номер телефона для связи...
Через пятнадцать минут после ухода Тома у Нила произошла новая встреча, совершенно неожиданная. Медведь ушел, а в его теремок, как тринадцать лет назад в Ленинграде, заскочил лягух квакух. Тот же самый, с толстогубым ртом до ушей, пупырчатым лысым черепом и мясистой шеей, но заметно сдавший, поизносившийся. Эдвард Мараховски! Американский жених его ленинградской соседки Хопы! Вот так встреча!
— Дружище, где же твой знаменитый самовар? Помнишь?
— О! Русский народный аппарат для получения вареной воды! Иван Иванович! Он распаялся, как Советский Союз...
— А как поживает твоя жена Хопа... то есть Лена?
— Мы давно разошлись, тоже как республики бывшего Советского Союза... Понимаешь, Нил, распад Советского государства повлиял на мою жизнь. Наши страны теперь — стратегические партнеры. Друг Билл и друг Борис! А советолог Эдвард оказался в новой политической ситуации ненужным, как старый Иван Иванович самовар. Только русская мафия спасла меня от... как это сказать?...от свалки истории.
— Как, русская мафия?
— Очень просто! «Русские идут!» Старый лозунг зазвучал по-новому. Русская мафия уже в Америке! Вот тогда им и понадобился старый Эдвард Мараховски, специалист по СССР. Теперь я сотрудник аналитического отдела ФБР, специалист по русской мафии.
— Значит, ФБР считает меня связанным с русской мафией?
— Это значит, что я решил проведать своего старого знакомого, — Эд положил пухлую ладонь на плечо Нила, — который, оказывается, находится буквально в двух шагах от меня, на нашей базе. И вот, пока ты еще не уехал...
— А что? Я уже могу ехать? Мне ничего не угрожает?
— Конечно, ты можешь ехать хоть сейчас...
И Эдвард Мараховски коротко рассказал Нилу последние обстоятельства дела.
— Все теперь, действительно, ясно и понятно. Но почему тебя подключили к этому делу, Эд? Неужели из-за меня?
— Ты здесь не причем. Но Лео Лопс...
— Лео Лопс?
— Он же — Максим Назаров. Твой старинный знакомый. Он рассказал тебе, как попал в Соединенные Штаты?
— Джейн, любовь, женитьба.
— А где он встретился с Джейн?
— Сказал, что в Ленинграде. После военных сборов.
— Они встретились в горах Афганистана, у полевого командира Ахмад-шаха Масуда...
Если тебя выкидывают в дверь, влезай в окно. Это репортерское правило Джейн Доу не только хорошо знала, но и регулярно следовала ему на практике. И вот, когда «за деятельность, несовместимую со статусом иностранного журналиста» гражданка Доу была лишена аккредитации в стране Советов, и за ней навсегда захлопнулась дверь одной шестой части суши, Джейн поняла, что настало время лезть в окно. Разумеется, не в окно, прорубленное в свое время Петром Великим. Оно давно было прикрыто железными занавесками. Джейн Доу, ведущий репортер «Вашингтон пост», считала, что окно во внешнюю политику СССР начала 80-х годов находится на Востоке, а точнее, в Афганистане.