Завет
Шрифт:
Проспавшись, мающиеся с похмелья урсиды отказались возвращаться домой в Ебению и попросили оставить их в Транслейтании. Спустя неделю дебатов, едва не закончившихся поножовщиной, парламент всё же постановил оформить урсидам гражданство, так как забирать их никто не спешил, и не смог придумать ничего лучше кроме как доверить им ремонт всё тех же бракованных вагонов. Благо работать с металлом и механизмами они умели.
Урсиды организовали небольшой анклав-гетто рядом с отстойником и приторговывали уцелевшим оборудованием, изредка доводя до ума пару вагонов в месяц.
— Твой рыдван может взорваться в любой момент.
— В следующий раз поедем на джипе, — пообещал Виктор. — Но сейчас не стоит привлекать внимание.
— Как будто эта штука тянет на эталон незаметности.
— Зато полиция никогда не останавливает.
Он махнул рукой, и Каин едва успел поймать брошенные ключи.
— Ты поведёшь.
— Пересмотрел фильмов про крутых полицейских?
— Да. И тем горжусь. У кого ещё есть такая эпичная коллекция, а?
Кальфу подёргала дверную ручку.
— Не открывается.
— Бывает. Попробуй с другой стороны.
Раздался скрип и грохот. Виктор обернулся.
— А нежнее открывать не могла? — спросил он, увидев лежащую на асфальте дверь.
Кальфу приложила её обратно и вернула в паз ударом ноги. Тем временем Виктор принялся крутить ручку радиоприёмника. Салон заполнила громкая музыка, последний шедевр Жужи Иллени[2].
— Выключи эту лажу, — сказала Кальфу.
Виктор сделал вид, что ему нравятся вопли Жужи о том, какой у неё отличный бойфренд, и начал покачивать головой в такт. Регулятор громкости повернулся сам собой, положив завываниям конец.
— Здесь действует одно самое главное правило — никакого телекинеза, — сказал он, вернув музыку.
Виктор успел поднять руки, прежде чем его шею охватила вытянутая из часов гаррота[3]; шнур врезался в перчатки. Сбросив петлю, он развернулся и упёр Кальфу в колено ствол пистолета до того, как она успела применить грант[4].
— Могла бы просто сказать, что не нравится, — сказал Виктор, держа большой палец на курке.
Кальфу мило улыбнулась.
— Я же сказала.
Виктор тоже улыбнулся и убрал пистолет.
— Ладно, поедем в тишине.
— Можешь включить хип-хоп, — разрешила Кальфу. — Против него я ничего не имею.
— Эх, молодёжь… И запомни кое-что ещё. Второе самое главное правило — никакого пих-поха.
— Твоя жена сбежала в ужасе, наверное. Потому как никто не вынесет гнёта всех этих тупых правил.
— Вообще-то она умерла, но не будем об этом. Дело прошлое. А раз найти точки соприкосновения не удалось, мы будем наслаждаться исключительно твоим обществом.
— Мне подходит, — сказала Кальфу и, откинувшись на спинку, забросила ногу на ногу.
* * *
Студия удачно располагалась на холме среди деревьев, в стороне от домов. Низины окутывал туман, скрывающий очертания зданий.
Каин припарковал «Траби» около торговой площади.
— Проверка, —
— «Альфа» на позиции.
— «Омега» на позиции.
— Прикрытие?
— Готова, — сообщила Джен.
— Бео? Бео, ты меня слышишь?
— Опять сообщения читает, наверное.
— Я тут.
— Бери пушку и следи за периметром, потом пообщаешься.
Виктор подошёл к уличному лотку и купил небольшой лангош[5]. Мимо него пробежал пингвин.
— Ну надо же…
Следом появились двое полицейских, которые гнались за пингвином.
— Как мне нравится столичная атмосфера, вы бы знали, — сказал Виктор, глядя им вслед.
— Всего лишь пингвин, который опять сбежал из зоопарка, — сказала Кальфу. — Ничего особенного.
— До зоопарка пять километров, — заметил Каин.
— Подумаешь. Это очень целеустремлённый пингвин, который решил прогуляться по центру. Всё равно смотреть больше не на что.
— Где ещё можно увидеть нашествие пингвинов?..
Следом появился здоровенный кабан. Стуча копытами по брусчатке, он тоже скрылся в тумане.
— Сегодня опять распродажа в Шишкошопе, похоже, — сказал Виктор. — Спешат, вдруг рыбы на всех не хватит как в прошлый раз.
— С чего ты взял?
— Они ж все в центр бегут.
— Распродажа, говоришь? — спросил Бео.
— За периметром следи, Ракоши. Потом закупаться пойдёшь. И пейджер с мобильником спрячь.
— Ладно…
— Кому он постоянно отправляет сообщения? — спросил Каин.
— У него и спроси, мне без разницы.
Кальфу прошла дальше по улице и остановилась.
— Смотрите, тупой цислейтанец решил оформить документы.
Какой-то человек в помятом сером костюме пытался прочитать надпись на здании миграционной службы. Каждые несколько секунд он заглядывал в потрёпанный транслейтанский разговорник и судорожно листал страницы. Рядом с ним стоял плотно набитый картонный чемодан.
— Беженец, наверное, — заключила Кальфу, уделив цислейтанцу пару секунд своего драгоценного времени.
В последнее время беженцев становилось всё больше. Война внутри католической церкви набирала обороты, захватывая всё новые страны. Протестантская Транслейтания оставалась в стороне, предпочитая решать свои внутренние проблемы.
— Вы не могли бы прочесть эту надпись? — спросил беженец, оглядев всех троих.
Вблизи его костюм выглядел так, будто мужчине приходилось долгое время спать в нём. Виктор сделал вид, что слишком занят поглощением лангоша и не расслышал. Обращаться к грозно выглядящей Кальфу цислейтанец побоялся. Остался только Каин.