Заветное желание
Шрифт:
— Нельзя было просто спросить… — вполголоса буркнул Ростислав, у которого всё плыло перед глазами.
Он потряс головой, разгоняя дурноту, потом осмотрелся и поднял с пола меч, который выронил в беспамятстве.
— Знаешь, если тебя так интересует этот вопрос…
— Какой?
— Ты же знаком с Шаллагартой и Эаллойенумом? — спросил султан, и Ростислав кивнул. — Так вот, они никогда не смогут воссоединиться. Скорее всего, они впоследствии выберут путь смертных…
— Я не понимаю.
— Они отрекутся
— Это же будет их выбор, не так ли?
— Да, и я ничего не имею против, даже если бы мое мнение было хоть в малейшей степени решающим.
— А разве не султан — повелитель элементалов Воздуха? — удивился юноша. — У меня создалось именно такое впечатление…
— Вы, смертные, всё привыкли мерить по своим стандартам… Султан джиннов, эмир ифритов, подгорный король д'дао, царь морей маридов… Всё это ярлыки смертных, повторяемые несознательными элементалами. У нас нет правителей, есть только могущественные духи, рядом с которыми быть почетно и безопасно.
— Безопасно в отношении кого?
— Хотя бы магов, — султан улыбнулся. — Никто из смертных не одолеет султана джиннов.
— Благодарю тебя, султан. — Ростислав поклонился. — Я могу лететь?
— Благодари своих родителей, смертный, за то, что воспитали тебя таким, какой ты есть, — отозвался султан. — Вылети из дворца и вставай на Небесную Тропу. Тебя выпустят.
Ростислав расправил крылья и взлетел. Он пронесся по коридору мимо толпы любопытных сильфов, которые прыснули во все стороны при его приближении.
Парень улыбнулся и вылетел в небо.
— Привет, — сказали рядом.
Ростислав повернул туда голову и увидел Эаллойенума.
— Здравствуй, — ответил он. — А где Шаллагарта?
— Она дома… — Сильф прикрыл глаза. — Она не может долго жить вне своей Плоскости, она попросту погибнет от голода, погаснет…
— Понимаю. — Ростислав завис на месте, даже не работая крыльями. В Воздушной Плоскости невозможно было упасть.
— Я хотел предупредить тебя, — сказал сильф. — В Каеноре все уже давно думают, что ты погиб…
— Что?! — опешил юноша. — Что значит «давно»?
— Ты был в нейтральной Плоскости Астрала, — сказал сильф.
«Вот уж воистину плоскость», — мелькнула мысль у Ростислава.
— И что? — спросил он.
— Архидемон, уходя, невольно отбросил тебя из основного потока времени остаточным импульсом перехода, и в Каеноре успело пройти почти пятьдесят дней, — сказал мальчишка. — Ты, наверное, слышал, что время в Астрале часто идет медленнее…
— Да, слышал… — Ростислав словно очнулся. — Я должен лететь немедленно!
— Конечно, — Эаллойенум кивнул. — Пусть тебе сопутствует удача.
— До встречи, Эай, — сказал Ростислав и, активно заработав крыльями, понесся вперед, на ходу подготавливая заклинание Небесной Тропы.
«В Радужный, — билась мысль, — немедленно!.. Я могу опоздать…»
Небесная Тропа открылась легко, словно ждала Избранника.. Коридор из сияющих голубых и серебряных огней закрутился в фантасмагорическом танце, и Ростислав понесся вперед с умопомрачительной скоростью.
«Я лечу, — подумал он, выставив перед собой руки и расправив крылья. — Я лечу… домой!..»
Архимаг Лоарин смотрел на прибывающие в гавань Радужного Города корабли шуолов. Поток беженцев не прекращался ни днем ни ночью, и едва солнце опускалось в Великую Бездну, как можно было разглядеть багровое зарево на горизонте — горел остров Алашом. Армии Аргаррона уничтожали всё на своем пути. С рассветом зарево пропадало, но был виден черный дым пожаров.
Архидемон призвал орды демонов и нежити, а армии Алашома и Радужного были истощены битвой со смертными. Их противники вдохновлялись Аргарроном, в которого свято верили все оставшиеся смертные, а дух армий Света был, казалось, навсегда подорван гибелью Избранника.
Хвала Ауррину, шуолы заранее подготовились и к такому повороту событий и успели вывезти всех граждан, за исключением войск, которые остались прикрывать отход. Бескрылые солдаты шуолов понимали, что обречены, но всё равно шли в бой на орды Аргаррона. Пока армия Тьмы была занята ими, их семьи имели время, чтобы улететь в безопасное место.
«Помоги нам, Ауррин, — мысленно взмолился Архимаг. — Пошли мне знак…»
Сзади подошла Лия и встала рядом. Ворожея была в ритуальных одеждах — видимо, недавно вернулась из храма, где вместе с кводом набиралась сил.
— Дочь моя. — Лоарин обнял девушку крылом. — Если у нас еще есть будущее, смогут ли меня простить потомки?
— Не вини себя, — ровным, безэмоциональным голосом сказала Лия. — Ты сделал всё что мог.
Архимаг сжал кулаки. После гибели Избранника Лия практически превратилась в безразличную тень. Лоарин помнил дочь веселой и жизнерадостной девочкой, помнил ее нежную любовь к юноше из другого мира. Сейчас он видел совершенно другую Лию — замкнутую и серьезную, сосредоточившуюся на магии и предстоящей битве с силами Тьмы.
И еще ворожея больше никогда не улыбалась.
— Смотри, отец, — вывел Архимага из раздумий голос дочери.
Лоарин взглянул туда, куда показывала девушка, и обомлел: в свете восходящего солнца приближались исполинские крылатые силуэты.
— Это Всадники? — спросил Лоарин, хотя и сам знал, что никакие животные Всадников не могут лететь столь непринужденно и грациозно.
— Это драконы, отец, — дрогнувшим голосом сказала Лия. — Они… они прилетели помочь нам…
Архимаг посмотрел на дочь и увидел дорожки слез на ее щеках.