Заветы Ильича. «Сим победиши»
Шрифт:
Далее следовала фраза: «В случае малейших еще колебаний дезавуируем публично в ЦИКе и уволим от должности». Но при обсуждении в Политбюро текст телеграммы по предложению Сталина смягчили, эту фразу выбросили и в таком виде она ушла в Геную684685.
Опасения Ленина, — «что нас хотят надуть», высказанные в этой телеграмме, вполне оправдались. Выяснилось, что западные державы предполагают предоставить России заем на сумму и при условии погашения за ее счет претензий бывших иностранных собственников.
Переговоры
Как видим, эта конференция заняла довольно большое место в делах, которые весной 1922 года занимали Ленина. Но она, естественно, не была его единственной заботой. Большие и малые вопросы постоянно вторгались в его распорядок дня и одним из них стала Курская магнитная аномалия (КМА).
С давних пор было известно, что в этом районе возможны большие запасы железной руды. Но геологоразведку здесь начали лишь после Октября, в 1919 году. В 1920-м приняли соответствующее постановление СТО. Однако гражданская война стопорила все эти начинания.
5 апреля Владимир Ильич встречается с давним своим знакомым (еще по «Союзу борьбы…») инженером Людвигом Карловичем Мартенсом, который, проработав ряд лет в США, возглавил в 1921 году коллегию Главметалла. Он заявил, будто уже доказано, что в районе КМА имеется «невиданное в мире богатство, которое способно перевернуть все дело металлургии».
На следующий день Ленин пишет Рыкову и Кржижановскому письма с предложением послать в район ЮМА вместе с Мартенсом «инженера из Госплана, более знакомого с русскими условиями и способного проверить, нет ли тут какого-либо увлечения». Тогда же Ленин встречается с председателем правления Югостали И.И. Межлауком, одним из тех руководителей трестов, о которых Владимир Ильич упоминал на XI съезде как об успешных хозяйственниках-коммунистах.
Но когда после этого Рыков предлагает привлечь к работе по КМА зарубежных специалистов, Ленин решительно возражает. А Кржижановского просит, после своего отъезда в отпуск, взять под контроль всю эту проблему. «Дело это надо вести сугубо энергично, — пишет Владимир Ильич. — Я очень боюсь, что без тройной проверки дело заснет»1.
Вообще, во всем, что касалось природных богатств России, Ленин был предельно острожен и никогда не решал подобных вопросов без совета с учеными и специалистами. В частности, к проблеме КМА он привлек академика П.П. Лазарева.
По той же причине, когда 20 апреля Ленин получает письмо американского промышленника Вашингтона Вандерлипа с просьбой о личной встрече для переговоров о предоставлении ему концессии на Камчатке, Ленин прежде всего направляет это письмо на консультацию к ученым: «Надо разузнать все про это (у Кржижановского и др.) и сказать мне»686687.
С крайней настороженностью относился Ленин и к переговорам о концессии с английским промышленником Лесли Уркартом, начавшимся еще летом 1921 года. И не только потому, что Уркарт в свое время щедро финансировал Колчака. Гораздо более беспокоило то, что принадлежавшие ему до Октября предприятия затрагивали энергетический и промышленный потенциал Юга
Поэтому, по предложению Владимира Ильича, создается из толковых специалистов Особая комиссия СТО под председательством старого партийца И.К Михайлова для предварительного обследования региона. Перед ней ставится задача — ответить прежде всего на вопрос: «Сладим мы без концессионера (вероятно) или нет? если нет, почему?»1.
И совсем по иному Ленин относился к концессионерам, предложения которых были действительно выгодны для России. Еще в ноябре 1921 года Внешторг заключил договор о взаимных поставках с «Американской объединенной компанией медикаментов и химических продуктов» Юлиуса Хаммера. Сам владелец компании отнесся к Октябрьской революции с симпатией, сочувствовал коммунистам, за что и был посажен в американскую тюрьму.
Хаммер получил концессию на разработку Алапаевского асбестового рудника на Урале и обязывался поставить в Петроград 1 миллион пудов пшеницы. С взаимными поставками ему сразу не повезло, ибо НКВТ приволок в США сущую дрянь или, как деликатно выразился Ленин, товар «дурного качества». Тем не менее 1 миллион, пудов пшеницы, столь необходимой в этот момент России, были отправлены688689.
В апреле в Москву прибыл сын Ю. Хаммера, секретарь его компании 24-х летний Арманд Хаммер. 11 мая, получив от него письмо, Владимир Ильич пишет ему ответ, а Зиновьеву направляет телефонограмму:
«Сегодня написал рекомендательное письмо к Вам и Вашему заместителю для товарища американца Арманда Хаммера. Его отец — миллионер, коммунист (сидит в тюрьме в Америке). Он взял у нас первую концессию, очень выгодную для нас. Он едет в Питер, чтобы присутствовать при разгрузке первого парохода с пшеницей и наладить получение машин для концессии (асбестовые рудники)).
Очень прошу немедленно распорядиться, чтобы не было допущено никакой волокиты и чтобы надежные товарищи понаблюдали лично за успехом и быстротой всех работ для этой концессии. Это крайне, крайне важно»690.
Но, как положено, в Питере, директора концессии Б. Ми-шелла, приехавшего с Хаммером, уполномоченный НКВТ КМ. Бегге для начала попросту обхамил. Узнав об этом, Ленин 22 мая вновь обращается к Зиновьеву:
«…Вопреки моему письму… Мишеля (коллега Хаммера) горько жалуется на “невежливость и бюрократичность Бегге, который его принял в Питере”
Я буду обжаловать поведение Бегге в Цека. Это черт знает что! Несмотря на мое специальное письмо к Вам и Вашему заму, сделали наоборот… Прошу Вас проверить и расследовать специально этот случай».
Конфликт был быстро улажен, но, не довольствуясь этим, Владимир Ильич добивается принятия специального постановления Политбюро о поддержке данной концессии. «Тут маленькая дорожка к американскому “деловому” миру, — пишет он Сталину для членов Политбюро, — и надо всячески использовать эту дорожку»691692.