Завидный жених
Шрифт:
Но он не мог проигнорировать ее просьбу. У него действительно были обязанности, которые придется выполнять до тех пор, пока не закончится этот чертов вечер. Но ведь ничто не может длиться вечно...
Нехотя кивнув, Филипп направился к чаше с пуншем.
– Лорд Грейборн, вы должны сказать нам, что вы думаете о... – голос леди Эмили понизился до шепота, – сами знаете о чем.
Филипп решил, что он наверняка ослышался.
– Простите?
– Ах да, пожалуйста. – Леди Генриетта кокетливо засмеялась. – Никто не решается говорить
Филипп в изумлении смотрел на двух невинных барышень и никак не мог поверить, что они хотят поговорить с ним о взаимоотношениях полов.
– Боюсь, это не совсем прилично. – Фраза прозвучала столь чопорно, что он с трудом подавил смешок и подумал, что Мередит может гордиться им.
– Мы никому не скажем, – поклялась леди Эмили.
– Ни слова, никогда, – вторила ей леди Генриетта. Внезапно Филиппа осенило:
– Вы хотите, чтобы я рассказал об этом как историк? Юные леди недоуменно переглянулись и хором ответили:
? Да.
Ну что ж, может, это и не совсем прилично, но по крайней мере барышни проявляют какой-то интерес к его занятиям и к древней культуре. Филипп откашлялся:
– В иероглифическом письме изображение фаллоса часто использовалось как символ мужской силы.
Глаза леди Эмили стали похожи на блюдца, а у леди Генриетты открылся рот. Филипп тем временем оживился, заговорив на интересную ему самому тему:
– Особенно часто в древности изображался эрегированный пенис. Однажды в Египте я обнаружил великолепный экземпляр...
– Все в порядке? – осведомилась Мередит, поспешно подходя к ним.
– Мне надо присесть на минутку, – сдавленно прошептала леди Эмили, не дав Филиппу ответить.
– Мне тоже, – откликнулась леди Генриетта. Схватившись за руки, юные леди торопливо удалились.
– Господи, что вы им наговорили? – в ужасе спросила Мередит.
– Ни черта не понимаю! Они поинтересовались моим мнением относительно сексуальной культуры древних...
– Относительно чего?
– Я удивился не меньше вас, поверьте, но они настаивали. Их интересовала точка зрения историка.
– Вы уверены, что они интересовались именно... – она осторожно оглянулась и понизила голос, – именно этим? Что конкретно они сказали?
– Они спросили, что я думаю «сами знаете о чем». Я едва начал излагать им свое мнение, кстати говоря, чисто научным языком, когда вы подошли.
Глаза Мередит расширились, а лицо побледнело.
– Боже милостивый! Они же говорили с вами о предстоящем бале в честь дня рождения лорда Пикерилла.
– Дня рождения? – автоматически повторил Филипп, глядя на Мередит в полном недоумении.
– Бал для лорда Пикерилла. Леди Пикерилл планирует его уже несколько месяцев, и это сейчас самая популярная тема – не считая сплетен о вас. Все приготовления держатся в строгом секрете от лорда Пикерилла, и, чтобы не проговориться, все упоминают о «сами знаете о чем».
Филипп почувствовал приступ сильнейшего раздражения:
– Ничего подобного! «Сами знаете что» означает совсем не это. «Сами знаете что» всегда употребляют, когда говорят о сексе. По крайней мере употребляли, когда я уезжал из Англии десять лет назад. Какой идиот ввел эти новые правила?
Мередит кипела от возмущения:
– Вы лучше спросите себя, как вам пришло в голову обсуждать подобную тему с приличными молодыми леди?
– Вы сказали мне, чтобы я общался с гостями. Я общаюсь. Вы опять недовольны. Вам когда-нибудь говорили, как вам трудно угодить?
– Я просто прошу вас держаться в границах дозволенного...
– Всего-то?
– ...что, оказывается, вам не по силам большую часть времени.
– Ну что ж, раз я, кажется, совершил непростительный промах, остается радоваться, что вы оказались поблизости. Иначе я, несомненно, показал бы им изображения иероглифов, о которых рассказывал.
– Да, остается только радоваться. – Мередит глубоко вздохнула. – Ну хорошо, сохраняйте спокойствие...
– Я совершенно спокоен. А вам, по-моему, не помешает порция успокоительных капель.
Мередит кинула на него взгляд, призванный уничтожить провинившегося на месте:
– Надеюсь, мне удастся как-нибудь загладить ваш поступок. В противном случае могу себе представить заголовок в «Тайме»: «Проклятый виконт-импотент демонстрирует непристойные картинки юным леди».
Филипп ответил ей столь же негодующим взглядом:
– В картинках с изображениями древних иероглифов нет ничего непристойного, и я не демонстрировал их юным леди. И последний, черт возьми, раз говорю вам, что я не импотент!
Мередит почувствовала его гнев, но не отступила:
– Ну и прекрасно. Но сейчас важно другое. Необходимо что-то предпринять до того, как леди Генриетта и леди Эмили раскроют рот и оповестят всех о вашем промахе. Лучший способ пресечь неприятные разговоры – это лесть. Много лести. Вам надо рассказать как можно большему числу гостей, как умны эти две молодые леди и какие они прекрасные собеседницы. Особенно хвалите их за любознательность. – Мередит недоверчиво подняла брови. – Вы справитесь с этим?
– Думаю, что да, хотя мне будет нелегко придумать много лестных эпитетов для этих двух дур.
– Лорд Грейборн! Вы не должны забывать, что мы организовали этот вечер для того, чтобы подыскать вам достойную невесту, а не для того, чтобы нагнать ужас на всех возможных претенденток. Немедленно идите и постарайтесь исправить положение. И, умоляю, ведите себя прилично!
Не дав ему ничего возразить, Мередит развернулась и с царственным видом удалилась из комнаты. Филипп внимательно наблюдал за тем, как изящно изгибается при ходьбе ее стан. Несносная, деспотичная и требовательная женщина! Его губы скривились в улыбке. Когда же наконец кончится этот чертов вечер и он сможет поведать ей обо всем, что о ней думает?